Несколько часов назад ночное небо, вид на которое открывался из панорамного окна у него за спиной, было раскрашено фейерверками и голограммами – тысячи работников, сидевших в этом здании в реальном мире, получили свой праздник одновременно с торжествами на стадионе Чанга.
Теперь в небе ничего не было, а сотни техников спешно набирали что-то на планшетах и шепотом озабоченно переговаривались друг с другом.
Они ничего не могли изменить. Мистер Чанг знал это уже несколько минут. По пути он посмотрел на каждый из мониторов, заглянул в каждое из окон в виртуальный мир. Он беспомощно смотрел, как за живыми аватарами, все еще заточенными в его Чангосфере, охотились банды безумных и ненасытных Перенесенных.
Аватары не могли воспользоваться своими ореолами выхода. На глазах у мистера Чанга один из них попытался сделать это, нырнул в световое кольцо и отскочил от него, словно от стенки.
– Это код Миллениалов, сэр, – сообщил один из операторов.
– Грейнджер, – вздохнул мистер Чанг. – Этот глупец никогда не забывает подписать свою работу.
Голос мистера Чанга был спокойным и властным, казалось, он источал мудрость. Этим он напоминал свой аватар в форме золотого дракона. Большинство людей, встречавшихся с ним в реальном мире, удивлялись его юности. Мистеру Чангу было всего шестнадцать.
Глубоко вздохнув, он отдал следующее приказание:
– Нужно провести эвакуацию.
Еще не закончив говорить, мистер Чанг развернулся спиной к присутствующим. Он не обращал внимания на вздохи удивления, раздавшиеся позади, так как знал, что ему повинуются без вопросов: работники слишком уважали его, чтобы ослушаться.
Он стоял и смотрел в панорамное окно. Остров Гонконг стал его первым приобретением в качестве директора корпорации Чанга. Он выселил более семи миллионов людей, проживавших на острове, и заполнил небоскребы компьютерным оборудованием. Он превратил остров в гигантский серверный парк – двигатель своего нового мира.
А теперь этот новый мир лежал в руинах.
Чанг прекрасно знал, каким будет следующий шаг Грейнджера, ведь он бы на его месте поступил точно так же. В этом и заключалось искусство войны.
Очнувшись, Иона обнаружил, что над ним склонилась Сэм.
Она казалась шокированной, но очень обрадовалась, как только Иона открыл глаза. Она говорила, задавала вопросы. Голос ее был взволнованным, но слов Иона разобрать никак не мог. Ему в уши словно набили вату. Голова кружилась, его тошнило. И это была не простая переходная тошнота. Что с ним не так?
Он закрыл глаза и принялся глубоко дышать, ожидая, пока пол прекратит качаться под ним.