Между тем репетиция продолжалась, и Рафаил Кожушкин упивался своей властью. Он самозабвенно творил, как Микеланджело Буонарроти, отсекая все лишнее. Так, режиссер прогнал со сцены партнершу Васильевой по дуэту Лизы и Полины из оперы Чайковского.
– Я буду петь одна! Спою не хуже двоих! – заявила певица.
– Это дуэт, Кира Антоновна! – воскликнул Кожушкин. – Или вдвоем, или никак!
Кира Антоновна слабо сопротивлялась:
– Эльвира Самсоновна умерла, а другого меццо-сопрано у нас нет.
– Земля будет ей пухом, – пообещал режиссер. – Продолжим репетицию!
На сцену выехала коляска с Темьяновой, ее катил какой-то старик.
– Нашли нового Грознова? Вот молодец! – Кожушкин обернулся на партнершу Васильевой, которая спустилась в зал и села у него за спиной. – Вот! Учитесь!
После этих его слов Кира Антоновна от души залилась слезами.
Темьянова и ее новый партнер начали играть сцену из спектакля Островского.
– Да как ты, погубитель мой, про сундук-то знаешь? – спросила Темьянова.
– Грознов знает все, – ответил старик.
Она трагически воскликнула:
– Каково жить всю жизнь с такой петлей на шее! Душит она меня.
Он:
– Сниму, сниму, – другую возьму, полегче.
Темьянова:
– Да я и без клятвы для тебя все…
Он:
– А сделаешь – так шабаш: вничью разойдемся.
Слева от Дайнеки кто-то сел в кресло. Она повернула голову и увидела Песню:
– Здравствуйте, Татьяна Ивановна.
– Это хорошо, что вы здесь. Как идет репетиция?
– Кожушкин знает свое дело.
– Да, он режиссер от бога, хоть и работал в цирке.
– Сюда из цирка тоже берут? – удивилась Дайнека.
– Куда же их деть…
К ним подошла незнакомая старуха:
– С вами посижу, я пока никого здесь не знаю.
– Садитесь, садитесь, – директриса указала ей на свободное кресло и представила Дайнеке: – Это Нина Сергеевна, с сегодняшнего дня будет проживать в нашем пансионате.
Старуха пригнулась и юркнула в свободное кресло.
– О! – воскликнула она. – Известная личность!
– Кто? – поинтересовалась Дайнека.
– Луиза Темьянова!
– Лукерья Семеновна, – уточнила Дайнека.
– По паспорту, может, и Лукерья, а в афишах писали Луиза.
– Вы знакомы?
– Один творческий сезон в Орловском драмтеатре играли, потом я уехала.
– Вот видите, – сказала Татьяна Ивановна, – теперь у вас есть знакомые, – она встала. – Вы смотрите, а мне нужно зайти в столовую.
Директриса ушла. На ее место пересела заплаканная партнерша Васильевой:
– Как же так, Людмила Вячеславовна? Вот так, взять и обидеть…
Дайнека спросила:
– Вы про Кожушкина?
– Про кого же еще?
– Он режиссер. Ему виднее.
– Но людей-то, людей зачем обижать?
– Вы, милочка, как будто бы в театре не работали… – встряла новенькая Нина Сергеевна.