– Я работала с великими режиссерами! И ни один их них… – возразила партнерша Васильевой.
– Не верю, – перебила старуха. – Все режиссеры – сволочи. Для них актер – это мясо.
– Зачем же вы так…
– Сказала как есть: режиссеры – сволочи, артисты – собаки, за роль перегрызут горло любому. Разве не так?
Партнерша Васильевой чуть оживилась:
– В чем-то вы правы… – Она переключилась на Дайнеку. – Вы присутствовали на прошлой репетиции? Знаете, какой был скандал?
– Где? – спросила Дайнека.
– За кулисами, возле гримерок.
– Что там случилось?
– Васильева плеснула водой в Темьянову.
– Почему?
– Не почему, а за что… Темьянова назвала Эльвиру Самсоновну старой барыней на вате за то, что она раскапризничалась во время дуэта.
– Я помню, – Дайнека не сдержала улыбку. – Васильева отхлестала вас веером. Но вы почему-то стерпели.
– Что было, то было… Повторю: Эльвира Самсоновна плеснула в Темьянову водой, тут и поднялась пыль до самого потолка. Темьянова – на Васильеву, Васильева – на нее. Ты, – кричит, – лучше молчи!
– Она кричала Темьяновой?
– Не затягивай, говорит, петлю на своей шее!
– Так и сказала? – удивилась Дайнека. – Это же текст роли Лукерьи Семеновны! – Она процитировала: – «Каково жить всю жизнь с такой петлей на шее! Душит она меня». Именно так. У меня хорошая память. Вас Кирой Антоновной зовут?
Певица кивнула:
– А еще она про Безрукова ей прокричала.
– Что именно?
– Я запомнила только одно: плохо, что он сам ничего не может сказать.
– Ничего удивительного, – убежденно проговорила Дайнека. – Многим жаль, что Безруков пока не в себе.
Сказав эти слова, она подумала: как странно, что человек, которого через несколько часов задушили, заговорил о петле.
* * *
После обеда Дайнека покормила Тишотку, потом они погуляли. Заперев его в своей комнате, она отправилась на склад, чтобы попросить халат для работы с архивом. Рассчитывала обнаружить там кладовщицу, но неожиданно для себя лицом к лицу столкнулась с завхозом.
– Что вы хотели? – спросил Канторович.
– Мне нужен рабочий халат.
– Вам разве положено? Ведь вы, если не ошибаюсь…
– Татьяна Ивановна попросила меня поработать с архивом, а там много пыли.
– Ага… Архив… Его, между прочим, я отыскал.
Чувствуя неловкость, Дайнека заторопилась:
– Ефим Ефимович, пожалуйста, дайте халат.
– Кладовщица на работу не вышла, – Канторович развел руками.
– А сами не можете выдать?
– Попробую, – он подошел к полкам, сунул руку, достал белый халат и протянул ей. – В понедельник позвоните кладовщице, пусть впишет в расходную накладную.
Дайнека, не двигаясь, смотрела на белый халат.