Дайнека заметила:
– Должна признаться, мне немного не по себе.
– Почему?
– Я не предполагала, что из этого помещения есть тайный выход.
– Вам же объяснили: здесь была спальня графа Измайлова.
– Это ничего не меняет. Любой предмет, обозначенный словом «тайный», на мой взгляд, опасен.
– Чем же?
– Он ждет удобного случая, чтобы выполнить свое предназначение.
– Уже выполнил. Вы же слышали: через эту дверь граф сбегал от жены, – Галуздин по-отечески похлопал ее по руке. – Так что живите спокойно. Здесь больше нет никаких тайн. Все рассекречено.
– Кстати, насчет графской жены, – вспомнила Дайнека. – Она от него ушла и жила в гостевом доме, где был зимний сад, а теперь третий корпус.
– Интересно… От кого же тогда бегал граф?
– Этого мы уже не узнаем, – Дайнека поежилась. – Мне здесь не по себе. Иногда – просто страшно. Например, в подземном переходе.
– О! – вскинулся следователь. – Вы еще не ходили в третий корпус!
– А вы там были? – спросила она.
– В самом здании – как в больнице: в палатах – только лежачие. Но подземный переход, который ведет туда из общего корпуса, жутковат. Он используется только персоналом, и там безлюдно.
– Ну вот… – вздохнула Дайнека. – Даже от сознания того, что этот ход существует, мне неспокойно.
– Простите, не должен был рассказывать… – Галуздин прищурился. – Но вы взрослая девушка. Не будьте такой впечатлительной! Включите здравомыслие и холодную логику.
– В некоторых случаях логика не работает. Знаете, есть такие приметы: скажем, нельзя держать в доме антикварную вещь, принадлежавшую плохому человеку.
Следователь удивился:
– К чему это вы?
– К тому, что здешние стены пронизаны энергетикой страшного человека.
– Вы про Татьяну Ивановну? – усмехнулся Галуздин.
– Да нет, что вы… Про последнего графа Измайлова. Дом каждого человека является проекцией его сущности. Все, что находится в доме, даже стены, связано с подсознанием и деяниями хозяина.
– Но как это относится к вам?
– Относится. И не только ко мне. Здесь плохая энергетика. Она проецируется на всех, кто живет в этих стенах. Формирует их будущее и пускает в гибельный путь.
– Эко вы завернули! Все значительно проще. Сами посудите: что может быть хуже, чем дом престарелых?
– В чем-то вы правы, но не все алгебраические выражения можно преобразовать до нуля, – Дайнека опустила глаза. – Идемте к столу, я напою вас чаем.
Однако чаю попить не удалось. Позвонила Татьяна Ивановна и сообщила, что к ней в кабинет явился криминалист Галкин. Само собой разумеется, Галуздин тоже туда пошел. Дайнека увязалась за ним.
Как только все устроились за столом в директорском кабинете, майор-криминалист сухо сказал: