Перекус полусырым-полугорелым мясом был уже привычным делом. Грызька по-прежнему наблюдал за мной. Во время еды это несколько настораживало. Он так смотрел, что возникало ощущение, будто я объедаю именно его. Но и делиться мясом я тоже не мог – голодным много не наработаешь. Под конец моей трапезы он, все так же наблюдая, задал мне вопрос, из-за которого я чуть не подавился:
– Двуногий, тебе нравится так плохо пахнуть?
Прокашлявшись, я смог ему ответить:
– Нет, не нравится!
– А почему ты не избавляешься от этого запаха?
– Может, ты знаешь, как? – решил я съязвить.
– Конечно, это называется «мыться». Это не очень приятно, но, говорят, полезно.
Дожил. Надо мной уже крысы прикалываются.
– Это не от меня запах, а от вещей.
– Да-а-а? А по-моему, пахнет от тебя…
В качестве доказательства я бросил в него банданой. Он понюхал, сморщился, встопорщил усы и поднял на меня свою морду, на которой царило недоумение:
– Зачем ты это носишь?
– Это броня.
– Что?
– Дополнительная защита. У меня не такая толстая шкура, как у вас, вот и приходится надевать броню.
– А она обязательно должна быть такой вонючей?
– Нет, конечно, но другой у меня нет.
– А ты пробовал ее помыть?
– Нет, не успел.
– Я отлучусь ненадолго, Грызю не говори.
– А почему у вас имена похожи, неужели других имен нет?
– Почему нет? Есть! Просто я его первенец. Первенец получает имя отца. И носит его с честью.
Вильнув хвостом, первенец главного крыса исчез в темноте. Я же опять принялся батрачить. Только теперь я не совсем понимаю, на кого я батрачу: на эльфов или на крыс? Странно как-то это все. Необходимые до нормы сто шестьдесят семь кусков я набил за четыре часа. За это время выпало два аметиста, и оба они шли в камни душ. Не мог я их отдать. Потому вкалывал по-прежнему. На исходе восьмого часа опять вырос рудокоп, теперь моя сила уже доросла до семидесяти пунктов. Кажется такой огромной цифрой, вот только есть у меня сомнения, что она покажется не очень большой для местной охраны и меня запросто скрутят в бараний рог, а потом еще и перекрутят для полноты эффекта. К моему сожалению, аметист все равно был пока только один, поэтому я продолжал колотить руду. В середине девятого часа я все же выбил еще один аметист, но решил подолбить жилу еще полчасика. И мне, видимо за усердие, выдали еще один аметист. Все три аметиста на камни душ не годились, так что я мог их смело сдавать. Но зачем сдавать больше нормы? Правильно, незачем. В итоге на завтра у меня осталось двести десять кусков руды и один аметист. Вроде неплохо.
– Грызька?
– Да, Неправильный?