— Теперь проходи, — издевательски прозвучал голос над головой Виолы.
— Погоди отпускать. Может, сначала развлечемся? — предложил другой голос из темноты.
— Я расскажу графу, — пригрозила Виола, чувствуя, как все внутри сжимается.
— А вдруг она и правда приглянулась графу? — задумчиво протянул тот, что отнял кошель. — Лучше не стоит.
Хватка рук, державших ее, ослабла, и Виола бросилась прочь, подстегиваемая раздававшимся в след громким хохотом.
Добежав до лачуги, она остановилась, не в силах больше противится реакции своего тела. Ее рвало.
Виола проснулась утром с трудом, чувствуя себя разбитой до ломоты в костях, и напряженно пытаясь вспомнить, как вообще добралась до постели. Солнечному свету оказалось не под силу развеять черноту ее мыслей и сохранившихся вчерашних воспоминаний. Она спустилась к реке и, разбив тонкую корку льда у берега, умылась ледяной водой, пытаясь взять себя в руки. Виола вытерла лицо тыльной стороной передника и вдруг замерла. Потом бросилась в лачугу, и там, развязав пояс, вытряхнула над выметенным полом.
Увидев две выпавшие из складок ткани на пол монеты, она опустилась на колени, глядя на них, как на чудо, вспоминая, как вчера, будто по наитию, сунула их за пояс, вместо того, чтобы ссыпать в кошелек.
— Вот три дуката, — сказала Виола, положив деньги на стол перед сборщиком податей. — Отпустите моего мужа.
— Три, говоришь? — сборщик внимательно осмотрел два дуката, а третий поскреб ногтем. Удовлетворенный проверкой, он сделал отметку в свитке, потом выдал Виоле сургучную бирку.
— На, можешь идти, забирать своего благоверного.
Огороженная частоколом из высоких, с заостренными концами бревен, каменоломня представляла собой уходящие глубоко под землю отверстия разных размеров в лишенной растительности скале.
Виола передала бирку страже и осталась стоять в ожидании у ворот. Оглядевшись, она заметила невдалеке реку и поняла, что от каменоломни до лачуги ближе добираться по берегу, чем возвращаться через город.
Из ворот раздался знакомый кашель, и Виола увидела нищего. Он шел медленнее, чем обычно, или, быть может, ей просто так казалось из–за того, что она давно его не видела. Она рассматривала его лохмотья, деревяшку, выглядывавшую из штанины, палку, на которую нищий опирался, чувствуя, как от их вида тает сочувствие, которое она начала испытывать к нему, пока он был на каменоломне.
— Идем, — сказала она, поворотом головы давая понять, что не хочет лишних разговоров.
Нищий кивнул.
Виола пошла вперед, периодически останавливаясь, чтобы он не слишком сильно отставал.