Герцог Филиппо Мария ничего не ответил, лишь нервно поперхнулся, отводя взволнованные глаза. Отец постарел за прошедшее время, с сочувствием заметила Виола.
— Урок пошел ей на пользу, — с явным удовлетворением сказал король.
— Что же до вас, ваше величество, — повернувшись к нему, продолжила Виола: — то позвольте поблагодарить за оказавшийся столь поучительным и полезным урок. Только по–настоящему изощренный и мстительный ум сумел бы придумать и воплотить такой урок в ответ на нелестный отзыв молодой девицы.
На челе короля пролегла морщинка легкого недоумения.
— Но больше всего и искреннее всего я благодарна вам за то, что вы взяли на себя труд выбрать для меня лучшего и достойнейшего супруга. Уверенна, что никто кроме вас не справился бы столь блестяще с этой задачей.
— Опять шутите? — нахмурился король.
— Отнюдь, ваше величество, — ответила Виола.
— Что ж, возможно, я и, правда, обошелся с вами с излишней суровостью, но мною двигало желание огранить красивейший из алмазов, сделав вашу душу столь же прекрасной, как ее внешняя оболочка. Теперь, когда я вижу, что старался не напрасно, я готов просить прощения и вашей руки.
— Моя душа едва ли отличается сейчас от той, что была дана мне при рождении. У меня лишь не было опыта, позволяющего вполне различать добро и зло, понимать и сочувствовать людям. Теперь я его получила, за что еще раз вас благодарю. И я замужем, ваше величество. Или вы забыли, что сами подобрали мне мужа?
— Это легко уладить, — махнул рукой Неаполитанский король.
— На вашем месте, я бы не стала спешить с подобным утверждением. Мой брак состоялся, и подтверждение тому зреет сейчас в моем чреве.
— Что? — изумлению короля не было пределов. — Этот оборванец… он, что, взял вас силой?
— Ему не было нужды так поступать, — ответила Виола.
— Я искрошу его на мелкие кусочки, — сказал король, с трудом сдерживая гнев.
— Его уже достаточно искрошили, ваше величество. Оставьте мне то, что осталось. Не пытайтесь силой разрушить соединенное Господом.
Король смотрел на Виолу с раздраженным и раздосадованным видом человека, не знающего как поступить, не уронив своего достоинства. А она вдруг увидела перед собой одинокого, придавленного бременем собственного величия, разучившегося доверять кому–либо, уставшего мужчину. Виоле стало жаль его, как в последнее время было жаль всех, кто не познал чуда любви, не засыпал и не просыпался в объятиях любимого, не понимал, что именно в этом заключается смысл жизни и ее высшая награда.
— Вы еще можете быть счастливы, ваше величество. Я буду молиться о том, чтобы Бог послал вам любовь так же, как он подарил ее нам с мужем, — искренне сказала Виола.