Вечером на участке батальона Тихонова побывал генерал Разин. Он приехал на легковой автомашине вместе с комендантом укрепрайона полковником Дубовым. И генерал и полковник служили в этих местах пятнадцать лет и знали тут каждую сопку, каждый бугорок.
Случайно или намеренно, но произошло так, что вместо штаба батальона они попали прямо в роту Егорова.
Генерал и полковник осмотрели окопы роты, посетили наблюдательный пункт. Вскоре подоспел и капитан Тихонов, извещенный о появлении генерала по телефону. Тихонова генерал встретил дружелюбной улыбкой, говоря:
— Ты нас извини, капитан, что мы без тебя бродим по твоим ротам.
Тихонов в ответ на эти слова понимающе усмехнулся и, пожимая руку генералу, спросил:
— Как находите позиции этой роты, товарищ генерал?
— Позиции избраны правильно, и хорошо, что окопы полного профиля. У нас часто недооценивают это.
— Это молодой комроты постарался, — кивнув в сторону Егорова, проговорил Тихонов.
Генерал посмотрел на Егорова таким взглядом, в котором было сразу и что-то строгое и ласковое, и спросил его:
— Давно командуете ротой?
— Первый день, товарищ генерал.
Тихонов рассказал историю с назначением Егорова на должность командира роты. Генерал выслушал, посматривая то на Егорова, то на Тихонова. Потом все они направились к бойцам.
Работа по сооружению окопов была уже закончена, и бойцы отдыхали, наслаждаясь наступившей вечерней прохладой. Говорили все об одном и том же: нападут ли японцы на Советский Союз. Тринадцатого апреля в Москве Иосука Мацуока подписал от имени японского правительства пакт о нейтралитете Японии.
— Самураям верить ни на грош нельзя! — говорил Подкорытов, к голосу которого в роте прислушивались, потому что имел Прокофий за участие в боях на Халхин-Голе медаль с огненными словами «За отвагу».
Увидев приближающегося генерала, бойцы дружно поднялись и встали по стойке «смирно». Генерал спустился в один из окопов, сел на бруствер, сказал бойцам, чтоб и они сели.
— Ну, как, товарищи, жизнь, настроение? — обратился генерал ко всем сразу.
— А настроение такое, товарищ генерал, — полезет японец на нашу землю, мы всыплем ему, как когда-то всыпали на сопке Песчаная…
— На сопке Песчаная? Откуда вы ее знаете?
— А я служил, товарищ генерал, в той самой дивизии, которой вы на Халхин-Голе командовали.
— Вот оно как! Старый знакомый! Ну, жму руку! — проговорил генерал и долго тряс Подкорытову руку. Лицо генерала просияло, спокойные глаза повеселели, и чувствовалось, что ему эта встреча так приятна, что он готов обнять бойца. — Вот видел, полковник, какой народ идет к нам! С таким народом нам никакой микадо не страшен. С таким народом, полковник, ты знаешь, мы… — Генерал закашлялся, выпуская изо рта клубок дыма, и не договорил, что же можно сделать с таким народом, но этого и не требовалось: бойцы без слов поняли мысль генерала.