И если рокот моторов и топот лошадей рождал тревогу и заставлял усиленно работать воображение, то и тишина не принесла никакого успокоения.
Было уже, наверное, недалеко до рассвета, когда вдруг раздался глухой, но довольно мощный взрыв. Он произошел не близко, но до сопок, на которых сидел батальон Тихонова, докатился содрогающий землю гул.
«Ну вот и началось!» — подумал Егоров. В том, что это было начало войны, а не что другое, он теперь нисколько не сомневался. В эту минуту грозного события ему захотелось почему-то повидать Витю Соколкова. Невзирая на разницу лет, а теперь и на разницу в служебном положении, Егорова тянуло к этому пареньку. Он бросился во второй взвод.
— Витя… Соколков… — почти шепотом, но тоном, полным невыразимого и большого значения, проговорил Егоров.
Соколков с готовностью кинулся навстречу Егорову.
— Филипп Иваныч… Товарищ комроты… — Они обменялись в темноте крепким рукопожатием, и Егоров побежал на командный пункт.
— Комбат не звонил еще? — спросил Егоров телефониста, неотрывно сидевшего у телефона.
— Никак нет, товарищ комроты, — ответил телефонист и опять приложил трубку к уху.
Ответ телефониста изумил Егорова. Он был убежден, что за короткие минуты его отсутствия весь батальон пришел уже в движение и ему остается поднять свою роту. Но минуты текли, а все оставалось по-старому. Телефон попискивал, но звонка, того важного звонка от комбата, которого Егоров ждал не минутами, а секундами, все не было и не было.
После взрыва прошло не менее получаса, когда наконец полевой телефон запищал протяжно и взывающе. Егоров выхватил у телефониста трубку, притиснул к уху и замер как вкопанный: он узнал голос Тихонова.
Не слушая ничего, Егоров заторопился:
— Я «Ракета», я «Ракета»! — и приготовился выслушать то, что ему казалось уже неотвратимым. Но капитан звонил совсем по другому поводу.
— Ну, каков взрыв-то? Коза на наше минное поле забежала. Представляю, какой переполох сейчас у японцев… Почаще посты проверяйте, чтоб не задремал кто-нибудь…
Егоров отдал трубку телефонисту и засмеялся. Вот что значит неопытность! Недаром в армии любят повторять старую русскую пословицу: за битого двух небитых дают.
Только перед утром, когда сумрак стал понемногу редеть и Егоров почувствовал от непрерывных ожиданий усталость во всем теле, неожиданно телефон захрипел часто и требовательно.
— Вас, товарищ комроты, — проговорил телефонист, подавая Филиппу трубку.
Говорил Тихонов:
— Внимание, Егоров! Японцы начали продвигаться к нашей границе. Еще раз предупредите всех бойцов, что за стрельбу без команды — расстрел. И запрячьте всех до единого в окопы!