— Поставьте оружие в пирамиды и немедленно в столовую.
— Есть! Слушаюсь!
В столовой, пока бойцы проходили за столы, Тарасенко дала кое-кому мазь для лица и рук. Она ходила по столовой с большой десятилинейной лампой, присматривалась к бойцам. Пища в котлах вновь была подогрета, и миски со щами дымились сейчас густым паром. После щей бойцам подали горячую гречневую кашу, а потом налили по кружке кипятку.
Бойцы ели, обжигались, поглядывали на Тарасенко, переговаривались. Когда обед кончился, она подошла к Егорову, сидевшему вместе с Петуховым за столиком для командиров, сказала:
— Теперь, товарищ лейтенант, я отправлюсь с вами в землянки и уложу бойцов спать.
Егоров промолчал, но про себя подумал: «Начинаются дамские штучки». Деловитость Тарасенко казалась ему немного нарочитой, и где-то в глубине сознания мелькнула мысль: «Что она, выслуживается или от всей души хлопочет?»
Оказавшись в землянке, в которой размещался взвод старшины Наседкина, Тарасенко взяла власть в свои руки.
— Сядьте все на нары, разуйтесь и покажите мне ноги, — сказала она бойцам.
Показывать голые, натруженные ходьбой ногн такой хорошенькой девушке ни у кого не было охоты. Тарасенко заметила, что бойцы не торопятся, и повторила свое приказание более настойчивым тоном.
Шлёнкин оказался крайним. Тарасенко подошла к нему, остановилась, ожидая: Терентий скорчил лицо, посмотрел сокрушенно на врача и нехотя начал снимать ботинки.
В это время в землянку вошли Буткин и Тихонов. Они встали в уголок, под полочкой, на которой жарко горела керосиновая лампа, и молча наблюдали за девушкой.
Закончив осмотр ног, она распорядилась:
— Теперь, товарищи бойцы, вы снимете верхнюю одежду и ляжете спать. Укрываться будете одеялами и шинелями. Лучше, если ляжете теснее, так скорее согреетесь.
Бойцы опять в нерешительности медлили. Непривычно было раздеваться в присутствии женщины. Но Тарасенко словно не замечала их смущения. Она прошлась по землянке, поторапливая бойцов, показала им, как нужно укрываться шинелью, чтобы было теплее, и, дав некоторые наказы санитару, остающемуся во взводе на ночь, обратилась к Тихонову:
— Можно идти, товарищ капитан, в соседнюю землянку.
Когда они трое вышли из землянки, Тихонов с усмешкой проговорил:
— А вы, товарищ военврач, умело обращаетесь с бойцами. По-командирски!
Тарасенко засмеялась, сказала:
— Ну, еще бы не уметь. Я ведь старый солдат, на финской войне врачом лыжного батальона была.
Буткин дернул Тихонова за руку, что означало: «Ну вот, а ты сомневался».