Через минут пятнадцать в комнату заглянул знакомый мне эльф, который раньше сидел в жюри. Если память мне не изменяет, то его зовут Доремиэль. Или что-то в этом духе.
Увидев меня, эльф попятился, в надежде тихо улизнуть, но не тут то было. Джио заметил его и пригласил войти.
- Может, повременим… Я сегодня немного не в голосе… - взмолилась я, пожалев ушастого бедолагу.
- Нет! До конкурса еще неделя, а мы даже не репетировали номер! Пока вы занимаетесь, я хочу подобрать репертуар для нашей будущей победительницы и поговорить о спецэффектах и хореографии, - заявил Джио, оставив нас с ушастеньким наедине. Лицо эльфа сморщилось так, словно он только что опрокинул стопку водки и обнаружил, что закусить нечем, а занюхать можно только потной подмышкой.
- Я готова к занятиям! – голосом пионерки заявила я, - Только у меня две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?
- С плохой… - мрачно выдохнул мой учитель пения.
- У меня нет ни слуха, ни голоса! – радостно заявила я.
- А хорошая какая? – сглотнул эльф.
- У меня есть чувство ритма!
Глава двенадцатая. Пей, тьфу ты, пой светик, не стыдись…
Глава двенадцатая. Пей, тьфу ты, пой светик, не стыдись…
- Итак, спойте что-нибудь, чтобы я мог оценить масштаб трагедии! – обреченно вздохнул Андоримэль. Теперь я точно знала, как его зовут. Сегодня эльф выглядел как настоящий учитель музыки для благородных девиц. На нем был темный камзол, под которым виднелись кружева белой батистовой сорочки с жабо, украшенного брошью на воротнике, обтягивающие штаны и черные сапоги. Его светлые волосы были слегка подзавиты и собраны в хвост, а на тонком носу красовались аккуратные очки. Не дать - ни взять. Вольфганг Амадей Моцарт. Только в очках.
Эх! Что бы такое спеть? О! Придумала!
- Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери зла немеряно… - затянула я, но эльф меня тут же остановил.
- Достаточно! – скорбно произнес бедняга, проклиная тот день, когда его угораздило связать свою жизнь с музыкой, - Ладно, попробуем начать с азов.
И понеслась. Периодически в комнату вбегали, хватаясь за сердце, напуганные слуги. Они никак не могли понять, что эти вопли - всего лишь моя распевка.
Через два с половиной часа, я вполне сносно горланила простенькую детскую песенку. Воодушевленная своей маленькой победой, я почувствовала, что рождена для сцены и для славы.
Когда из комнаты буквально вывалился вспотевший и выжатый, как лимон, взъерошенный эльф с осоловевшим взглядом, и медленно сполз по стене вниз, умоляя убить его немедленно, а дверях маячила ваша покорная слуга, игривым голосом мурлыча незамысловатую мелодию и поправляя бюст, это произвело на слуг сильное и неизгладимое впечатление.