— Нет, — покачал головой Слейтер. — Ты не говорила, что это было в первый раз.
— Но имела в виду именно это. — Хоуп смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Я не собиралась обманывать тебя… Ты сердишься?
Он изобразил удивленный смешок.
— По-твоему, у меня нет для этого причины?
— Но… ты говорил, что не будешь…
— Посуди сама, — сказал Клейтон, пытаясь перехватить инициативу, — я не знаю, что здесь происходит, но…
— Ты вспомнил? — По выражению глаз Хоуп было видно, что она чувствует это. — Вспомнил, кто ты такой?
Ее лицо оставалось бесстрастным. Хоуп сидела так близко, что пряди ее волос падали на плечо Клейтона. Стоило немного наклониться, и он мог бы притронуться к ней. Господи, как ему хотелось это сделать! Он дорого дал бы, чтобы этих осторожных глаз и крепко сжатых губ вновь коснулась улыбка — та страстная, чувственная улыбка, которую он мог вызвать у нее одним взглядом!
— Клей…
Слейтер хотел верить ей, он чувствовал, знал, что его жизнь в опасности, причем в очень серьезной опасности. И пока не выяснится, кто его враг, возможно все. Абсолютно все. Даже совершенно невинная с виду, самая обворожительная женщина на свете может иметь отношение к его врагам.
— Ты помнишь? — снова спросила она.
— Нет, — хрипло солгал Клейтон. Солгал женщине, которую хотел прижать к себе и снова уложить в постель. Он откашлялся. — Нет, не помню.
Хоуп сокрушенно закрыла глаза и откинулась на подушки. Она чувствовала жалость к себе, к Клею и одновременно облегчение. Но вскоре облегчение сменилось острым чувством вины.
Если к Клейтону не вернется память, он не уйдет. Во всяком случае, пока. Он будет принадлежать ей чуточку дольше. Ох, она не имеет права так думать. Как врач, она обязана обследовать его, проверить функционирование жизненно важных органов…
То, что сначала было притворством, превратилось в мечту. Мечту, с которой ей не хотелось расставаться. Клей — отец ее будущего ребенка. Если бы это было правдой… Абсурд. Такой мужчина, как Клейтон Слейтер, не может ее любить.
— Прости, — прошептала она, сама не зная, за какой из своих грехов перед ним просит прощения.
Слейтер резко встал, но тут же побледнел и зашатался. Хоуп без промедления вскочила с кровати, подбежала к нему и обвила руками, не давая упасть. Кое-как совместными усилиями им удалось удержать равновесие.
Хоуп стояла неподвижно, прильнув щекой к его обнаженной мохнатой груди. Она забыла самое главное — Клейтон был совершенно голый. Признак его мужественности прижимался к телу Хоуп и вызывал у нее странные реакции.
— Хоуп, — сдавленно пробормотал он и положил руки на ее плечи, собравшись отстранить от себя. — Не надо.