— Ты думаешь, я не ломаю над этим голову день и ночь? Я… — Старик снова умолк.
Слейтер откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал их тереть. Он ждал, пока вконец расстроенный Бродерик возьмет себя в руки. От боли и раскаяния, звучавших в его голосе, у Клейтона сводило кишки.
— Это не коснется ее, — как клятву произнес старик. — Я не позволю.
— У вас нет выбора, — мрачно сказал Клейтон и потрогал повязку на ребрах. — Вы имеете дело с очень крутыми парнями. Я испытал это на собственной шкуре. — При мысли о том, что Хоуп тоже может пострадать, у него заныло под ложечкой.
Трент — негодяй, и Хоуп уже пострадала от него.
— Скажите мне, что это не Блокуэлл.
Молчание было красноречивее слов.
— Черт побери. — Клейтон с шумом выдохнул. — Так и есть. — От ярости у него потемнело в глазах. — Вы натравили на нее этого ублюдка и продолжали настаивать на своем, прекрасно зная, на что он способен! Вы сукин…
— Это был единственный способ заставить Хоуп держаться от него подальше.
— Что?!
Бродерик прерывисто вздохнул.
— Слейтер, можешь думать обо мне что угодно, но я знаю свою дочь. Достаточно было приказать ей выйти за Блокуэлла, чтобы она начала шарахаться от него как от чумы. Хоуп ненавидит, когда ее заставляют. Так было всегда. На это я и рассчитывал.
Невероятно…
— Ну что ж, валяйте, добивайте собственную дочь! — сердито выпалил Клейтон.
— Нет! Больше ни за что.
— Что вы хотите сказать?
— Я воспользовался этим не самым гуманным способом только один раз, когда Блокуэлл потребовал ее в жены. Я понял, что единственная возможность уберечь Хоуп — это сделать вид, что я настаиваю на этом браке. И все получилось! — ликующе сказал Бродерик. — Ничто другое не помогло бы.
— Эта война еще не кончилась, — угрюмо уронил Слейтер. — Он не отступится.
— Я знаю, — печально прошептал старик.
— Хоуп знает, что вы разорены? Что все принадлежит Тренту, включая большую часть дела?
— Нет. И не должна узнать, — быстро сказал Бродерик. — Не вздумай рассказывать ей! Она с ума сойдет от беспокойства. Хоуп сделает для меня все, Слейтер. Все. Даже…
— Даже принесет себя в жертву. Я ничего на скажу ей, — пообещал Клейтон, зная, что собеседник прав. Если Хоуп решит, что отцу нужна помощь… Это будет уже не дурной сон, а настоящий кошмар наяву.
— Буду честен с тобой. Ты мне не нравишься, — выпалил Бродерик. — Но я вынужден доверять тебе, потому что выбора у меня нет. Береги ее… Обещай мне.
— Буду беречь, — с тяжелым сердцем ответил Клейтон. Чего это будет ему стоить? Скрывая от Хоуп правду, он предавал ее.
— Когда-то я причинил ей страшное зло.