Хоуп вздохнула и, собрав последние силы, перевернулась на спину. Она была такой расслабленной, довольной и невероятно красивой, что Клейтон нежно поцеловал ее.
Он потянулся всем своим приятно нывшим телом, затем наклонился над ней и вдруг понял, что еще никогда не был так счастлив и беспечен.
— Я голодная, — томно проговорила Хоуп.
Слейтер лукаво посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.
— Да? — Он наклонил голову и легонько укусил Хоуп за подбородок.
— Есть хочу! — со смехом пискнула она и шлепнула ладонями по груди Клейтона, губы которого уже прокладывали путь к ее рту. А потом крепко обняла его шею, отчего у Слейтера потеплело на душе. Он мог бы провести в постели всю жизнь, не выпуская Хоуп из объятий. — Накорми меня, — потребовала она. Ее распущенные волосы спадали на плечи волной темного шелка.
Клейтон засмеялся, сел и со смесью удовольствия и огорчения стал наблюдать, как Хоуп надевает его майку.
— Прикрывать такое тело — настоящее преступление.
Несколько секунд Хоуп молча смотрела на него. Лицо ее было радостным и смущенным.
— По-моему, тебе нужны очки, — сказала она наконец. — Разве ты не видишь, что в некоторых местах я слишком худая, зато во всех остальных слишком толстая.
Слейтер потянулся, схватил ее за талию и привлек к себе.
— Я вижу, что все на месте, — заверил он, прижимаясь к ее бедрам. — А если тебе нужны доказательства, я с удовольствием…
— Верю, верю!
Судя по румянцу, залившему лицо Хоуп, так оно и было, поэтому Клейтон с чистой совестью отвел ее в кухню, где они устроили сказочный пир, состоявший из двух пончиков и молока.
Молли сидела между ними и терпеливо ждала, не перепадет ли и ей хоть немного. Клейтон пожертвовал ей недоеденный кусочек пончика, а Хоуп не удержалась и съела свой до конца.
— Ммм… — вздохнула она, облизала пальцы и закрыла глаза.
Клейтона снова пронзило желание.
— Должно быть, такая еда наводит на грех, — хрипло сказал он, встал и направился к Хоуп.
Она засмеялась, вскочила со стула и попятилась к холодильнику. Обрадованный этим смехом, Клейтон крепко обнял ее.
— Мы и так провели в постели несколько часов. Часов! — О нет, она не жаловалась. Да разве можно жаловаться на это, подумала Хоуп, снова ощутив острое желание, от которого внутри у нее все задрожало.
Клейтон обхватил бедра Хоуп и своим горячим, крепким телом прижал ее к дверце холодильника.
— И что ты об этом думаешь? — пробормотал он, склоняясь к ней.
— Я думаю… — начала Хоуп, но тут открытый рот Клейтона прильнул к ее шее, а широкие ладони скользнули под майку и сжали ее ягодицы. — О боже!