На вторые сутки после прилета я приготовила себе кофе и тосты, намазала их джемом,
напевая себе под нос что-то из родного кантри, и взяла в руки газету. У меня нет привычки их
читать, но Шон это дело любит, и я решила просто положить ее на стол. Однако тот день был
исключением, потому что я так к ней и приклеилась. Даже руки задрожали.
«Объявлена новая Бабочка Монацелли. Ставленником Такаши Мияки был назван Кен
Оягава…»
То, что я в этот момент почувствовала, было не передать словами. И хотя я не имела на то
никаких прав, у меня по щекам потекли слезы. Рваными движениями я сложила газету снова и,
позабыв о своем завтраке, поднялась со стула. Под магнитом с логотипом браузера Safari
оставила Шону записку, о том, что уехала на побережье, и стащила ключи от мазды.
Вернулась я только вечером. И настроение было просто великолепным. Вы скажете, что я
ненормальная. Столько усилий, столько нервов, и все тщетно. Но нет. За прошедший день я
поняла, что теперь, наконец, могу жить и дышать. Удавка, с которой я прожила последние
полгода, развязалась. Теперь снова можно было спать, вечерами смотреть глупые фильмы у
Роба и Мадлен, красить волосы хоть в платиновый блонд, пить с Керри, Аароном и Джеком
текилу… да просто жить жизнью обычной двадцатилетней студентки! Я словно очнулась от
транса. Лихорадочная спешка закончилась, и вне зависимости от результата я была этому рада.
ВСЕ.
Но на повестке дня был еще один вопрос. Шон. Уйти или остаться? Я выглянула в окошко
кухни и обнаружила, что он играет на заднем дворе с собакой. И вдруг захотелось остаться
здесь навечно, не приближаться к нему, ведь я знала, что он захочет отобрать у меня радость
детства. Что он мне предложит? Лекарство для амбиций? Секс? Множество обид? Я устала от
каждого из этих пунктов… Но прятки не являлись выходом.
— Ты видел? — спросила я с веранды.
— Да, — бросил он коротко. Даже не взглянул на меня. Я подумала, что на этом разговор
исчерпан, но внезапно Картер продолжил. — Я знал, насколько сильно японцы ценят свою
нацию, но надеялся, что Такаши другой. Он здорово упал в моих глазах.
— Думаешь, это что-то типа расизма?
— Нет, Конелл, что-то типа расизма только в Штатах. А японцы просто привыкли тянуть
друг друга и не доверять чужакам. Поверь, Такаши теперь станет национальным героем.
В этот момент на меня со счастливым лаем прыгнула Франсин. Я привычно поймала ее лапы,
чтобы не дать испачкать платье, и потрепала за ухом. А потому не спросила: что дальше будет