– Не стесняйтесь, Егор, угощайтесь.
Ну я и угостился… слегка. Пяток печенюшек и столько же шоколадных конфет слегка удовлетворили мое чувство голода.
– Может, супчику разогреть? – неожиданно предложил Блантер. – Жена с сыном вчера уехали в санаторий в Ялту, напоследок Нина мне целую кастрюлю моего любимого горохового супа с копченостями сварила. Чтобы не отощал, как она выразилась. А без них у меня, признаться, и аппетит что-то пропал. Кое-как похлебал сегодня днем, не знаю, сколько я его доедать буду.
– Ой нет, спасибо, я уже наелся, – ответил я, стараясь скрыть свое желание как минимум ополовинить эту самую кастрюлю. – Давайте я лучше пока текст для Марка Наумовича накидаю, ноты записать уже вряд ли успею.
С текстом я управился за несколько минут. Не успел отложить в сторону дорогую перьевую самописку, как в дверь позвонили – Бернес приехал даже раньше озвученного времени.
– Ну-ка, показывай, Мотя, своего вундеркинда! – приятным баритоном огласил всю квартиру гость.
Выглядел он вполне моложаво, жизнь в нем буквально бурлила, и не подумаешь, что через каких-то восемь лет любимец миллионов угаснет от рака легких. Кстати, не мешало бы его попросить со временем как следует заняться своим здоровьем, обозначив именно легкие как возможную мишень для атаки раковых клеток. Глядишь, и удастся продлить жизнь знаменитому артисту.
– Ага, это ты, значит, и есть? – ткнул в мою сторону указательным пальцем Бернес. – Очень приятно, Марк Наумович.
– Егор, – пожал я протянутую руку.
– Так, и что за песню ты хочешь мне предложить?
– Вот текст, а мелодию я могу наиграть на рояле. Но лучше давайте сначала я спою, чтобы вы знали, как должно звучать. Кстати, для себя я играю где-то на октаву выше, а для вашего голоса мы потом подберем тональность.
Бернес с Блантером переглянулись, изобразив характерную мимику для невысказанной фразы: "Гляди-ка ты!", а я тем временем начал проигрыш. И мысленно помолившись, запел…
На парочку слушателей я взглянул, только отыграв последний аккорд. Матвей Исаакович, уже зная, что услышит, держал себя в руках, а вот настроение Бернеса резко изменилось. Если в квартиру старого друга он заходил на оптимистичной волне, с улыбкой, то сейчас словно постарел за пару минут лет на двадцать. Сгорбился, осунулся, глубокие морщины прорезались в опустившихся уголках губ…
– Да-а, – протянул он дрогнувшим голосом, – не ожидал.
– Вот-вот, – поддержал Блантер товарища, – и у меня было похожее чувство. А он мне еще затем несколько вещей исполнил, тоже весьма неплохих. Но конечно, "Журавли" проняли до самых печенок.