– Я Муха, то есть Витька Мухин, – между тем продолжил Шесть-на-Девять. – Это вот Дюша – в миру Андрюха Моисеев. Сява – Жека Путин, а Бугор – Юрка Крутиков.
– Путин?
Я не удержался и хмыкнул. Парни снова переглянулись, синхронно пожимая плечами. Однако нужно уточнить еще один момент.
– Ребята, а который сейчас год?
Теперь уже Сява хмыкнул, выразительно покрутив указательным пальцем у виска, за что тут же получил от Бугра подзатыльник.
– Ты это, Штырь, не ссы, все будет нормалек. Короче, щас 61-й год, Юра Гагарин почти два месяца назад в космос слетал. Уж это-то ты должен помнить.
– Гагарина помню, – пролепетал я, охреневая все больше и больше.
Так, так, так… Это что же такое получается?! Выходит, тело мое там, в 2016-м, в какой-нибудь реанимации, а сознание – вот в этом пацаненке, приблизительно 14 лет от роду, в 1961 году. Интересно, а где тогда сознание обладателя этого молодого организма? Может быть, мы поменялись телами? А ежели его душа отлетела в лучший мир, то мне что же, теперь так и придется таскать на себе эту оболочку? Хм, хотя, с другой стороны, оболочка вполне себе неплохая. Лучше той, что я оставил в будущем, моложе лет на пятьдесят.
– Ну че, память не вернулась? – участливо поинтересовался Бугор.
– Да так, частично… Вы еще скажите, сколько мне лет, где я живу, кто мои родители и где я учусь?
В следующие несколько минут на меня вылили целый ушат информации. Выяснилось, что сегодня воскресенье, 4 июня, и всего три недели назад Егору – то есть уже мне – стукнуло 15 лет. То есть родился я 10 мая – аккурат после Дня Победы и через год после виктории в Великой Отечественной войне. У меня была старшая сестра, Катя Мальцева, которая только что закончила третий курс Московского государственного педагогического института имени Ленина. Я же сам в этом году закончил восьмилетку, и собирался поступать в железнодорожное училище на помощника машиниста паровоза.
Отца у меня не было, сгинул в 51-м на Колыме. По словам парней, батя двинул парторгу завода в рыло, когда эта тыловая крыса моего отца-фронтовика лишила премии, переписав новаторское изобретение на своего племянника. Парторг тут же накатал жалобу, и родителя замели по 58-й статье УК РСФСР. В 55-м батю посмертно оправдали, но на маму и нас с сестрой по-прежнему косились некоторые соседи по коммуналке. И не только соседи.
Так что мать воспитывала меня на пару с бабушкой и дедом – родителями отца, жившими в паре кварталов от нашего дома. Ее же родители жили в Казахстане, и видели они меня только один раз, выбравшись в Москву, когда я еще пешком под стол ходил. Маму звали Алевтиной Васильевной, и она работала медсестрой в Боткинской больнице. Дежурила по две смены, как добавил Дюша, чтобы прокормить меня и сестру, получавшую в своем вузе весьма скромную стипендию.