«Зачем мне лгать?» повторил он.
«Я просто подумал что ты достойна шанса сделать свой собственный выбор. или ты уже решила отказаться от младшего брата, пока он вышел из строя?»
Рука Елены взлетела вверх, но тут же опустилась.
---
Это было так, существовавшие огнем в сердцевине золотой истины.
Теперь он мог просто сидеть, и пусть горечь грызет его, а этот чистый дух следует за ее сознанием.
Он думал об этом, чувствуя как теряет ее ослепительный свет, который отступил, когда он почувствовал, что ножа уже не было.
Мгновение спустя когда ужас нахлынул на него, он буквально вытаскивал нож из ее горла.
Его телепатический порыв был полностью рефлекторный.
Какого черта ты делашь? Пытаешься убить себя из–за того, что я сказал? Этот нож острый, как бритва!
Елена застыла в нерешительности. — «Я просто хотела сделать надрез.».
«Ты итак почти сделала надрез, который брызнул на шесть футов вверх!». По крайней мере, он снова мог говорить, не смотря на комок в горле.
Елена тоже пришла в себя.
«Я сказала тебе что знаю что ты должен сначала попробовать кровь, прежде чем попробуешь есть. Я чувствую как она вновь стекает вниз по моей шее. На этот раз не трать ее попусту.»
Она всего лишь говорила правду.
По крайней мере она не сильно поранила себя.
Он видел как свежая кровь сочится из нового пореза, который она так опрометчиво сделала.
Будет глупостью попусту истратить ее.
На этот раз будучи совершенно бесстрастным Деймон за плечи привлек ее к себе.
Он слегка приподнял ее подбородок чтобы рассмотреть мягкое округлое горло.
Несколько новых рубиновых порезов кровоточили.
Инстинкт выработанный за пол тысячелетия твердил Деймону что именно это нектар и амброзия. Лишь там он найдет пропитание, отдых и эйфорию.
Вот здесь, где были его губы, когда он наклонился к ней во второй раз… и ему надо было лишь попробовать кровь, выпить…
Он отпрянул, попытался заставить себя проглотить и не выплюнуть.
Это не было… это не было совсем уж отвратительно.
Он видел, как люди, с их деградировавшими чувствами, могли бы использовать разнообразных животных.
Но эта свертывающаяся кровь, в этой дегустации не было крови…ни одного из ее ароматных букетов, пьянящего богатства, сладкого, бархатного, провокационного, живительного, невыразимого ее атрибута.
Это было вроде плохой шутки.
Он был соблазнен возможностью укусить Елену, провести клыком по ее сонной артерии, сделать крошечный надрез, чтобы испытать небольшую вспышку, которая вознесет его до небес, чтобы сравнить, убедиться, что вещество было реальным.
Фактически он был более, чем искушен; он делал это.