– Все в порядке, – отвечает она.
Только, ради бога, не дай нам убиться, думает она.
– Хорошо! Сперва мы пропустим по стаканчику, потом, возможно, поедим, но сперва я покажу тебе Париж, идет?
Она обнимает его за талию, мопед делает рывок и со скрежетом исчезает в темноте.
Фабьен со свистом проносится по улице Риволи, ныряя и выныривая из потока транспорта, чувствуя, как сжимаются руки девушки на его талии всякий раз, когда он прибавляет скорость. Он останавливается на красный свет и спрашивает:
– Ты в порядке? – Из‑за шлема его голос звучит глухо.
Она улыбается, кончик носа слегка покраснел.
– Да! – кричит она, и Фабьен не может сдержать улыбку.
Сандрин всегда ездила с непроницаемым лицом, словно пытаясь скрыть, что она думает о его манере вождения. А вот эта англичаночка визжит и хохочет, а иногда, когда он маневрирует особо резко, объезжая неожиданно появившуюся из переулка машину, отчаянно кричит: «Господи боже мой! Господи боже мой!»
Фабьен везет ее по оживленным проспектам, по боковым улочкам, выскакивает на мост, чтобы она могла полюбоваться переливающейся под ним водой. Затем он делает круг и въезжает на другой мост, откуда можно увидеть светящийся в темноте Нотр-Дам с его каменными горгульями, выглядывающими из тени.
А затем, не дав ей перевести дух, везет ее по Елисейским Полям, лавируя между машинами, сигналя неосторожно выскочившим на проезжую часть пешеходам. Затем сбрасывает скорость и поднимает руку вверх, чтобы она посмотрела… Он чувствует, как она чуть-чуть отклоняется назад, когда они проезжают мимо очередных достопримечательностей. Он поднимает вверх большой палец, и она делает то же самое.
Он мчится через мост и сворачивает направо на набережную. Обгоняет автобусы и такси, игнорируя гудки, и наконец оказывается у цели. Останавливается и глушит мотор. По реке, сияя огнями, плывут прогулочные суда, рядом в ларьках торгуют брелками с Эйфелевой башней и сахарной ватой. И вот перед ними предстает она. Эйфелева башня с ее миллионами стальных частей простирается в черное небо.
Нелл ослабляет хватку и осторожно слезает с мопеда, словно за время поездки у нее затекли ноги. Снимает шлем. Фабьен обращает внимание на то, что, в отличие от Сандрин, она даже не утруждается поправить прическу. Нелл не до этого. Она смотрит вверх распахнутыми глазами, ее рот от удивления становится похожим на букву «О».
Фабьен тоже стягивает шлем и перегибается через руль.
– Вот! Теперь ты можешь сказать, что осмотрела самые известные достопримечательности Парижа всего за… хм… двадцать две минуты.