- Может… - сказал он медленно, раскачивая голову.
- Вы будете чинить мою голову, или нет? Это ведь ваша работа? – сердито сказала я. Я с каждой минутой все сильнее чувствовала усталость, и в голове прокручивались события.
- Хорошо. Попробую помочь.
Он опустил мою голову и закопошился в моих густых волосах, убирая кровь ватой, от которой пахло спиртом, и пахло очень едко. Крошки стекла падали на пол, словно снежинки.
Десять минут спустя он закончил и прислонил к моему затылку кривой квадрат марли. Ох и весело будет на работе. Я уже слышала Фриду: «Перри, работать ты умеешь, но мы решили взять того, кто не выглядит как пьяница после выходных, кто не ударяется головой во время странных игр».
- Я могу идти? – нетерпеливо спросила я.
- Лучше бы вам сходить в больницу, - ответил он.
- Может быть, но после того, как я вернусь в Портленд. Я просто хочу домой.
- Вы не сможете сесть за руль.
Я закатила глаза.
- Повезло, что за рулем он, - я указала в сторону закрытых дверей, надеясь, что Декс еще снаружи. Я чувствовала себя уверенной здесь.
- Технически он тоже не может сесть за руль, - заявил он.
- Уверена, он…
- Не после его лекарства, - возразил Джесс.
Лекарства? Я, наверное, выглядела растерянной, потому что Джесс с насмешкой вскинул брови.
- О, а вы не знали? – удивился он. – «Оланзапин» - очень мощный антипсихотический препарат, и действие усиливается, если закурить.
Мне стало не по себе. Декс принимал антипсихотики. Я почти рассмеялась, ведь они явно не срабатывали.
- Антипсихотический?
- Так лечат шизофрению. Вы его плохо знаете, да?
- Не ваше дело, - рявкнула я и встала. Я боролась с головокружением, что пыталось одолеть меня. Я прошла к дверям и открыла их.
А там был холодный свежий воздух. Пожар потушили, там почти ничего не светилось, и от маяка остался фундамент и черная гора обломков.
Дядя Ал и Декс стояли, глядя на машину скорой помощи. Они увидели меня и просияли. Ал от отеческой любви, но Декс… Я смотрела на него по-новому. Я стояла возле машины и хотела смотреть на него издалека.
Он сунул руки в карманы своего мокрого и чуть большого для него, из-за чего он казался ниже ростом. Грязь была на его черных туфлях и серых брюках. Он смотрел прямо на меня, отклонив голову в привычном жесте, может, пытался понять, о чем я думаю. Скулы его отбрасывали темные тени на щеки, губы были сжаты и чуть изогнуты. Взгляд его был напряженным, но любопытным, пока он смотрел на меня, хотя под глазами залегли круги. Его черные брови сдвинулись, он хмурился. Лоб был закрыт повязкой, скрывшей порез. Прядь влажных черных волос прилипла к повязке.