— Нет, — засмеялась я. — Потому что ты — это ты.
— Не надо! — Сильвия вздрогнула, как от пощечины.
— Но именно это мне и нравится, — я протянула к ней руки. — Почему я полюбила тебя? Ты была такой странной девочкой. Я просто влюбилась! А ведь я даже не была у тебя первой, — покачала я головой. — Даже не была первой.
Она улыбнулась одними уголками рта.
— Да. Но и я с того самого дня не переставала любить тебя. Я все время хотела, хотела, жаждала увидеть тебя снова, — сказала она. Потом медленным движением немного приподняла краешек моего платья и отпустила. Ребенок ударил ножкой.
— Обними меня, — попросила я.
Она смотрела прямо перед собой, словно не услышала моих слов.
— Тебе нужно есть, — посоветовала она, снова бросив взгляд на мой живот.
— Слишком жарко.
— Нет, тебе обязательно нужно есть.
— Мне сейчас не хочется. — У меня было одно желание — чтобы она обняла меня. Сильвия лежала на боку рядом со мной, растянувшись, и смотрела на меня, словно оценивала, на нежный изгиб ее бедра полосами падал свет. Я затаила дыхание. В голове у меня была какая-то удивительная пустота, в душе нарастала буря. Вечернее солнце медленно ползло по небу, отбрасывая через прикрытые жалюзи рыхлые тени. Город затих, словно наступила короткая тишина, после которой должны грянуть звуки ночи. Сильвия протянула руку и легонько провела кончиками ногтей по моему плечу. Я, беременная, с задеревеневшим телом, как всегда, отдалась ее власти. «Молю!» — подумала я. Откинулась на спину, ноги остались слегка разведены в стороны. Мне казалось, что живот вздымается надо мной огромной горой, она же не сводила с меня глаз. Строгие брови слегка приподнялись, словно усомнившись во власти, которую она надо мной всегда имела. Молю, думала я, потому что только она могла быть со мной грубой; только от нее я принимала такие быстрые, уверенные и жесткие движения, которые не позволила бы ни одному мужчине; только она могла заставить меня погрузиться в ту странную темноту, когда мозг словно отключался, и я начинала чувствовать в ней нечто, вызывающее беспокойство, даже злое, что-то такое, что отталкивало и в то же время манило, сжимало грудную клетку и заставляло задыхаться. Она властвовала надо мной, она управляла моими чувствами, и я отдавалась ей, задыхаясь от стыда и обиды, с тем чтобы на следующий день почувствовать еще большее желание.
— Когда малышка родится, любовь моя, мы увидим, что вся эта брокколи, скумбрия и абрикосы, которыми я кормила тебя, пошла в ее розовые ноготки, в ее ясные карие глазки.
Через складки платья она провела пальцами по вертикальной темной линии, появившейся у меня на животе, когда он начал увеличиваться.