— У меня не всегда есть… своя, — сказала она.
— Своя? Своя что?
— Ну… я…
— Кровать. Свой дом, ты имеешь в виду?
— Да, точно.
— Пользуешься добротой незнакомцев? — сказал я.
Она улыбнулась, продолжая смотреть в окно, и глаза ее, скрытые тенью, оставались непроницаемыми.
— Ты был очень добр.
— Неужели?
— Да.
— Боюсь, что это не так.
— Ты пригласил меня сюда… дважды.
— Да. Извини. Мы ведь так ни разу как следует и не поговорили.
— Ты не обращал на меня внимания, потому что я показалась тебе неинтересной. И с чего бы мне быть интересной? Я же… Когда я с кем-нибудь встречаюсь первый раз, я закрываюсь в себе. А ты наоборот. Удивительно. Ты такой живой. Ты разговариваешь с людьми, шутишь, но это не обычная болтовня ни о чем. Когда ты разговариваешь со мной, мне кажется, что я тебя давно знаю.
— Я…
— Хотя, если на меня не обращают внимания, я ухожу в себя. Но мы-то сейчас разговариваем.
— Да. Господи, извини, я ведь такой невоспитанный вахлак. Иногда я просто забываюсь. Запутываюсь в собственных странных мыслях.
Сильвия замолчала. Она казалась очень худой, стояла, сильно наклонившись и далеко высунувшись из окна, словно собиралась нырнуть вниз головой, тонкие ноги даже немного прогнулись назад. Она посмотрела на деревья, окинула взглядом крыши домов. Из-за соседней двери в комнату вплыли звуки возни, разговоров и смеха трех Феронов, периодически прерываемые раскатистым хохотом МакДары. Иногда слышался голос Лелии. А ведь когда-нибудь здесь, в этой квартире, может жить ребенок, доказательство вечности человеческой жизни, еще одна единица в строю уже существующих. К нему будут приезжать мои родители, мать Лелии и будущие дети моих сестер. Но сейчас здесь была эта странная девушка, живущая одна в Блумсбери, не связанная кандалами семейности или прошлого, которая словно взирала на мир со стороны. У меня вдруг возникло желание пробиться сквозь ее гордость и защитить ее, обнять это хрупкое тело, затянутое в простой вязаный школьный свитер, поделиться с ней своей судьбой и заслонить от печалей, которые ее судьба уготовила ей.
— Приходи ко мне в офис, — сказал я. — Выберешь какие-нибудь книги. Чтобы почитать у камина.
— Спасибо. Когда будет время, — ответила она, и ее слова неприятно кольнули меня. — Было бы здорово.
— Можешь приходить, когда захочешь, — добавил я.
Она отвернулась от окна, посмотрела на меня и улыбнулась. Поддавшись внезапному порыву, я обнял ее, и она, поколебавшись какую-то секунду, прижалась ко мне так, словно я был ее отцом, и позже, проведя рукой по груди, я ощутил влажное пятно, которое оставили ее слезы, впитавшись в мой свитер.