грабитель сбежал.
- Это хорошо. То есть плохо, - я трясу головой. - На прошлой неделе вломились в дом моего
брата. - Я замолкаю, растирая плечи от холода, который начинает меня пробирать. - Подождите, вы
ведь не думаете, что эти случаи как-то связаны?
Один из полицейских рядом с ней, с добрым лицом и бритой головой, хмурится.
- У вас было что-то, имеющее отношение к данной выставке? Что-то, что связывало вас с
артефактами?
- Нет. - Ну, кроме Сириуса и меня, и нашей генетической с ними связи. И моих теперь уже
раздавленных амулетов. Но, очевидно, никто не станет рассматривать их как ценные, достойные
кражи, объекты. - Они ничего не взяли. Полиция думает, что это был какой-то наркоман,
рассчитывающий найти рецепт на сильнодействующие лекарства.
- Тогда никакой связи, видимо. В любом случае, с этого момента будьте внимательны, и если
увидите что-либо странное здесь или дома, немедленно сообщите нам. - Он вручает мне визитку и
уходит, когда другой офицер полиции ему машет.
Я кладу визитку в свой бумажник, а потом смотрю на Мишель.
- Как грабитель узнал, что мы ожидаем этот грузовик? - Мы даже не знали, что он приедет
сегодня. Мишель позвонила мне прошлой ночью после того, как узнала время, в которое он
прибудет, чтобы предупредить заранее.
- Это мы и пытаемся выяснить. На данный момент рассматривается версия, что кто бы это ни
был, он хотел что-то найти.
- Кому мог понадобиться этот старый хлам?
Мишель вскидывает брови.
- Айседора, ты же должна понимать, что эта выставка бесценна, так?
Я подавляю в себе желание закатить глаза. Сложно бросить в мой дом камень так, чтобы он не
задел "бесценный" артефакт.
- А водитель в порядке?
Она отводит взгляд, словно не желает отвечать на этот вопрос.
- Он в больнице.
Я сглатываю моим тут же пересохшим горлом.
- Так он будет в порядке?
- В этом пока нет уверенности. Отказывают жизненно-важные органы.
- В него стреляли?
- Нет. Они полагают, что он был отравлен, но непонятно чем.
По позвоночнику бегут мурашки. Это не к добру. Всё это не к добру. Бесит то, что теперь
музей кажется таким же незащищённым и уязвимым, как и дом Сириуса, и я не могу выкинуть из
головы мысль, что здесь есть только одна связь, хоть она и не имеет значения – я. Но почему
грабитель думает, что мы станем хранить подобные вещи в нашем доме?
Мишель качает головой, словно пытаясь стряхнуть тот же холод, что пронизывает мои руки.
- Что бы ни было, мы сегодня закрыты, может и завтра тоже.