- Ну, что замолчал? - Данилов вынул партсигар. - Помнишь, какую ты мне истерику тогда закатил? Теперь не жалеешь, что я тебя не отпустил?
- Теперь нет. У каждого своя война. - Игорь задумался, - у Петьки своя, у Мишки Кострова тоже своя, у пацанов, которые вместо взрослых на заводах к станкам стали, тоже своя. Я ведь помню, как вы сказали в сорок первом, что армия наступает тремя эшелонами. А мы четвертый, мы ее тыл охраняем. Нет, не жалею я. Мы в своей войне за других не прячемся.
- Вот и дожил я до светлого часа, - Данилов тяжело опустился на диван, - начали меня на старости лет цитировать. Ну что ты на меня так смотришь? Хоть в двадцать три часа по гостям не ходят, но, принимая во внимание военное время, можно зайти на пару часов. Погоди, ну погоди же ты. Ох и заматерел ты, Игорь, раздавишь начальника. На. - Данилов достал из кармана новенькие серебряные погоны с двумя просветами и желтыми звездочками. - Смени погоны-то. Пусть твой свояк видит, что и мы не зря командирский паек получаем. - Он встал, подошел к столу, снял телефонную трубку: - Дежурный? Это Данилов. Мы с Муравьевым будем по телефону Д1-31-19. Если что, немедленно звони туда. Ясно?
Иван Александрович повернулся к Игорю.
- Ты не думай, что я водку пить иду. У меня корысть своя есть. Тесть мне твой нужен, инженер-генерал-лейтенант, замнаркома Фролов.
- Зачем еще? - настороженно спросил Игорь.
- Руководить - значит предвидеть. Ясно?
- Пока нет.
- Ты вот проект приказа подготовил о командировании старшего лейтенанта Белова в Баку. Подготовил?
- Да.
- А как он туда добираться будет? На обычном-то поезде он больше недели по нынешним временам протрясется. А дело спешное.
- Все равно не понимаю.
- В наркомате твоего тестя своя авиация. Я выяснил, что в Баку они ежедневно летают.
- Понял теперь.
- А раз понял, мы с ним договориться должны, чтоб его летуны Сережу прихватили.
- Я...
- Ты сиди молча. Я говорить буду. Думаю, он не откажет. Не за урюком же мы его посылаем. А теперь звони домой. Инна что-то насчет машины говорила.
В городе начиналась метель. Снег крутился в темноте улиц, хлестал по стенам домов. Они стояли у входа в управление, спрятав лица в поднятые воротники полушубков. Наконец из крутящейся мглы вырвалась занесенная снегом большая черная машина. Данилов, прежде чем сесть в нее, посмотрел вверх. Неба не было. Все смешалось. Была только клубящаяся холодная темнота.
И как же приятно было после холодной улицы войти в чистую, теплую квартиру. После темноты свет в ней казался особенно ярким, а радостные лица встречающих - необыкновенно красивыми.