Когда мы наконец-то расположились в купе, я заговорщицки улыбнулась Аннушке:
– Смотря в окно, бормочи себе под нос, описывая то, что видишь вокруг, используя союз «и». Например, и солнце светит, и птицы поют, и дом стоит, и мужчина идет, и воробей прыгает, и…
– Зачем? – не поняла Аннушка.
– Потому что, когда ты начинаешь описывать то, что происходит, ты разрываешь цикл тревоги и тоски, переставая думать о том, что произошло, и погружаешься в собственные ощущения. Нельзя одновременно ощущать и думать. Постарайся только не использовать никаких оценок, а просто фиксируй то, что происходит, то, что ты видишь.
– Постараюсь… – Аннушка смотрела в окно, но по ее щекам текли слезы. И было видно, что Аннушка ничего не может с этим поделать.
2006
Карина смотрела в окно иллюминатора, и по ее щекам текли слезы. Острая боль прошла, но рана еще кровоточила. «Скорей бы долететь до Корфу, – думала я, – а там море, солнце, ветер и теплый песок».
Я радовалась, что нам достаточно легко удалось купить билеты на самолет и забронировать номер в том же отеле.
– За приезд! – я подняла пивной бокал с молочно-белой полупрозрачной жидкостью.
Едва бросив вещи в гостинице, мы поспешили на почти закончившийся ужин.
– Что мы пьем? – изумилась Карина, с подозрением беря в руки небольшую пивную бутылочку.
– Не поверишь! – улыбнулась я. – Имбирное пиво! Представляешь, у них тут такое производят. Мы же решили с тобой, что имбирь – компонент Хозяйки, вот мир нам с тобой и помогает в этом убедиться.
Карина осторожно понюхала напиток и отпила глоток.
– Вкус интересный! Так за что мы пьем?
– За то, чтобы ты обрела силы, вернула себе уверенность и решила, нужен ли тебе Антон! – провозгласила я тост.
– Да, и чтобы я стала другой и в то же время истинной, наполненной и свободной.
1906
– Чтобы стать наполненной и свободной, нужно убрать весь негатив и открыть твои центры, – наблюдая за Аннушкой, предложила я.
Распаковав вещи, мы сидели с Аннушкой вдвоем на веранде тетушкиного дома. В середине стоял круглый стол с четырьмя венскими стульями, а около стены примостилась козетка. Горящие на столе свечи отражались в разноцветных стеклянных витражах веранды, вспыхивали то там, то тут зелеными, красными, оранжевыми сполохами волшебства.
Я вспоминала все, чему я когда-то училась, чтобы помочь Аннушке справиться с тем, что произошло, и вернуться в Петербург совершенно другой, полной сил и решимости бороться за свою семью.
– Варя, и что ты предлагаешь делать? – молодая женщина выжидательно смотрела на меня зелеными глазами.
– Ложись, буду открывать тебе центры!