— А вы не хотите снять мерки?
— Могу попросить Аашу. Мерки, шкурки — это к ней…
Аэлена молча уселась к столу — и карандаш забегал по бумаге. И то, и другое у нее было всегда под рукой, как и у любого художника. А мало ли что захочется зарисовать? Причем — срочно, пока не забыла?
Надо ловить момент…
— А без волчицы вы на что способны, лайри?
— На все, — спокойно проинформировала Яна. — Что не карается законом.
— Законом людей — или Леса?
— Обоими…
— Яна, вот возьми.
Аэлена отчетливо поняла, что если не развести спорщиков, они так и будут ругаться. И чем это еще закончится? И принесло же Гарта именно сегодня!
Вообще, деверя она любила, ценила и всегда была рада видеть. Но… где, во имя Четырехликого, он умудрился сцепиться с Яной!? Да еще так?
Обычно от Гарта можно было добиться только ледяного презрения, а тут — извольте получить!
— спасибо, Аэлена. Ты чудо.
Яна сунула листок в карман — и рванула обратно на улицу, краем уха еще услышав:
— И что это малолетнее хамье делает в твоем доме, Аэла?
Хамье?
Ну, ты в следующий раз штанами не отделаешься, гад!
А что этот случай представится — Яна и не сомневалась. Как и в том, что гад получит от Аэлены достойный ответ.
* * *
Радея долго вглядывалась в рисунок, но потом покачала головой.
— Не знаю. Вроде и похож, а вроде и нет. У того волосы темнее были, щеки как потолще, бородка… не могу сказать.
Яна и Рошер молчали, пока не вышли за порог 'гостеприимного' дома. Прорвало их только в городском саду.
— Думаешь, это Диолат?
— а кто еще? Похож же…
— А если это старший брат?
— нет у него братьев… наверное. Узнать надо. И потом, Яна, ты в людских хитростях настолько не разбираешься. А ведь все это… волосы покрасить и смыть — час, бородку приклеить — минута…
— Щеки отъесть?
— Со щеками и того проще. Есть специальные пластинки, ими комедианты пользуются. Засовывают в рот — и щеки дуются, и голос меняется.
— Вот оно как… не знала. Но как тогда быть?
— А вот тут я уже не знаю. Радея — не свидетель.
— И цена ей — медяк. Если мы к градоправителю с этим придем — нас на смех поднимут.
— К тому же — зачем Диолату смерть Аэлены?
Яна потерла лоб.
— Не знаю. И кто эта загадочная женщина? Рошер, а может быть так, что на одну семью нацелилось двое злодеев с разными интересами?
— У нас все может быть.
— и так одновременно? Странно это… а вместе они действовать не могут?
— Яна, я допускаю все. Но…. зачем!? Что могла сделать Аэлена? И этой женщине, и Диолату? Понимаешь, она же совершенно безобидна! Вся в своих картинах, семье, доме… даже любовника нет, я‑то знаю.
Яна не стала спрашивать — откуда. Знает? Значит, так оно и есть.