Яна схватила первый попавшийся журнал и уткнулась в него носом, но читать было невмоготу:
— Художку я не бросила! Просто у меня сейчас нет времени.
Мама ее не дослушала, перебила на полуслове:
— С музыкалки столько раз звонили, даже домой приходили! «Пожалуйста, ей надо заниматься, у нее абсолютный слух!»
Янка с чертовски высокомерным видом обронила, по–прежнему не поднимая головы от своего журнала:
— В первый раз слышу!
Если б она только знала, как ее, Марину, раздражает этот презрительный тон!
— А гимнастика? Вот так и останешься… подающей большие надежды. А жизнь пройдет!
Впервые за весь разговор Яна посмотрела ей прямо в глаза и довольно ехидно, в своей обычной манере, спросила:
— Интересно, ты это про меня говоришь? (Янка почти все свои остроумные реплики начинает с этого «интересно», словечко–паразит.)
— А про кого еще? — настороженно прищурилась Марина.
Дочка вскочила на ноги и взволнованно зашагала по комнате, точно ей на одном месте в упор не сидится. Ужасно надоедливая привычка, и в кого она такая нервная?.. Янка тем временем что–то с жаром доказывала, отчаянно жестикулируя. Марина с трудом заставила себя прислушаться:
— Слушай, я не виновата, что у тебя не получилось стать гимнасткой! Это твоя мечта, а не моя! Мне это не надо.
Мама не ответила, только посмотрела на нее непонятным, до странного неуверенным взглядом. Еще никогда, кажется, Яна ее такой не видела — она ведь всегда и всё знает лучше других… Помолчав, мама вздохнула с видом невинной страдалицы и мирно поинтересовалась своим самым обыкновенным спокойным голосом, каким приглашают вечером к столу:
— А что тебе надо?
Янка заколебалась: давно они не разговаривали по–нормальному, она–то уже и забыла, как это делается… Мама доверительным, почти что интимным тоном подбодрила:
— Ну давай, я слушаю!
«Рискнем!» — решилась Яна и осторожно, как на дымящемся вулкане, начала:
— Если тебе интересно… Я хочу… — она чуть–чуть помедлила, собираясь с мыслями: — Хочу быть обычным счастливым человеком, делать то, что мне нравится. Быть в гармонии с миром, с собой, чтоб внутри была тишина… — она приложила руку к груди и неожиданно точно плотину изнутри прорвало, слова полились страстным потоком: — Чтоб не надо было ни с кем соревноваться, я этого больше всего не люблю!.. Знаешь, какая у меня в детстве была мечта? Что когда–нибудь все люди будут жить в мире и согласии, все будут друзьями. Сколько людей на планете, столько и друзей. И каждый особенный, нету лучших или худших, каждый…
И осеклась, словно ледяной водой из–за угла окатили: мама иронично улыбалась прямо ей в лицо: