У Яны тогда действительно внутри всё затихло и выкристаллизовалось, как будто от мороза, откуда–то сверху снизошел непривычный покой… После «расфокусировки» новоиспеченные кастанедовцы разбились по парам и ходили «походкой силы», вот тут–то повеселились от души, пока Мартынов давал инструкции. Дело нехитрое: одному из пары завязывают глаза и поручают ходить армейским шагом по пересеченной местности (по кочкам да по пригоркам с закрытыми глазами, ну–ну!). Олег сразу же уточнил, прочитав, видимо, Янкины скептические мысли, что задача напарника — подстраховывать и уводить от опасных мест. Причем не по–простецки за руку, а деликатненько так под локоть. Не вести, как собака–поводырь, а незаметно направлять. Отводить сосновые ветки от лица, к примеру…
Ага, и еще важная деталь: ходить надо было не просто так, как в голову взбредет, а высоко поднимая колени, — отсюда и «походка силы». Со стороны выглядело, наверно, страшно экстравагантно: разнокалиберный отряд аистов вышагивает по лесу, задирая на каждом шагу ноги! (Они с девчонками до сих пор иногда резвятся: «Ну что, побежали походкой силы?»)
Хотя упражнение оказалось стоящим, зря мальчишки всё на хохму сводили. Уже через пять минут этой своеобразной «слепой» ходьбы до предела обострились остальные десять чувств: хрустнувшая сухая ветка под ногой, жужжание шмеля где–то слева, резкий порыв ветра прямо в лицо, стрекотание кузнечика за спиной… Шелест ветра в вершинах деревьев, далекий и почти неразличимый, потом всё ближе и мощнее, требовательней… Под конец Янка сама, без Юлиной помощи обходила нарытые кротами земляные холмики и ни разу не напоролась ни на что колючее. Юлька впоследствии признавалась, что не верила своим глазам, да и сам Мартын сдержанно похвалил.
А затем уже под вечер случилось то, к чему руководитель их весь день готовил (Яна только позже это поняла). Молча поманил за собой ее и еще одну клубную девочку, Свету, и куда–то без лишних объяснений повел. По дороге лишь скупо обронил через плечо, что сейчас нужно будет опять «расфокусироваться», как они это делали утром. (Когда смотришь как будто бы в одну точку, но видишь абсолютно всё с обеих сторон — угол зрения в сто восемьдесят градусов…)
Мартын выбрал ничем не примечательное, одному ему видное место, поставил Яну посреди травы и велел «смотреть». И главное, постараться остановить эту разноголосую болтовню в голове, по–кастанедовски «внутренний диалог»: дескать, сегодняшние упражнения должны ей в этом помочь. Но легко сказать — остановить!.. Янка затаила дыхание, полуопустила ресницы и замерла, а перед глазами начало что–то мерцать и искриться, с каждой секундой всё ярче и ярче. Непрерывное едва уловимое мельтешение серебряных пчел…