И нет, чтоб по–человечески помочь подняться, куда там! Завели себе «джентельменскую» моду (именно в кавычках джентельменскую): едва кто–то из девчонок поскользнется, и тут же со всех ног на помощь несется рыцарь местного разлива. Вежливенько так интересуется, не ушиблась ли, ничего не болит — только расслабишься, развесишь уши, и начинается комедия… (Хотя кому как, для пострадавшей стороны далеко не комедия! Заю раз до слез довели.) Так вот, подхватывает галантный рыцарь девчонку подмышки — типа, айн момент, сейчас помогу подняться, — подержит в воздухе несколько секунд и садит обратно на снег, и придерживает за плечи, чтоб не встала. А потом по–новой, и еще, и еще, пока не почувствуешь себя абсолютной дурой, матрешкой–неваляшкой… Самой–то подняться почти невозможно, ноги с непривычки скользят и шуба тяжеленная, не развернешься, так что единственный выход — звать на помощь подруг. (Особенно с Юлькой шутки плохи, та может и по шее заехать, если надо!)
Пацаны вообще заметно поглупели от такого множества сугробов в человеческий рост и катков прямо на дорогах — ну точно, что в детство по второму кругу впали! Зато в последний день перед самым отъездом девчата на них отыгрались, отплатили той же звонкой монетой: затеяли для прикрытия перестрелку снежками в парке, а там заманили поодиночке каждого из мальчишек в засаду и «намылили» до ушей. Жаль только, вероломный «шкаф» увернулся, позорно дал дёру, аж подошвы засверкали! Ну, еще Петю не удалось повалить, тот стоял не шелохнувшись, как двухметровый дуб–исполин. Расставил пошире ноги, натянул на глаза шапку–ушанку — и всё ему нипочем, будто от кучки комаров лениво отбивается. Вот с этим, ясный пень, так запросто не сладишь, весовая категория не та…
Самое интересное, обращенный в бегство зловредный «шкаф» из параллельного десятого «Б» после возвращения домой Янку больше не задирал, как подменили хлопца. Только уважительно смотрел в коридоре издалека. Никто с тех пор про эту Кнопку не вспоминал, чему Яна Владимировна была несказанно рада… А то придумали, понимаешь, собачье прозвище!
Видя, что Янка не отвечает, Денис решил сменить подход: с чувством прокашлялся и приторно–нежно пропел:
— Яночка!
От этого пируэта она не выдержала и улыбнулась, пришлось обернуться:
— Чего тебе?
— Дай что–нибудь, — Кузьменко пошевелил в воздухе длинными смуглыми пальцами, точно набирая что–то на невидимой клавиатуре. Яна выудила из–под парты сумку, перевернула ее вверх тормашками и энергично потрясла. Посыпались разноцветные ручки (много ручек), различной тупости карандаши, тетради, пара недоеденных шоколадок, мятые рисунки, свежие каштаны, потом фонарик, расческа, помада и, наконец, несколько CD. Юлька наблюдала за всем с живейшим интересом: