На стене, что находилась позади меня, в нескольких метрах, в прямом смысле висел человек. Обнажённый по пояс мужчина, его лица я не смогла разглядеть с этого расстояния. К тому же, было кое-что намного более важное: его руки охватывали ТАКИЕ огромные и тяжёлые цепи, что если одним из таких звеньев стукнуть бульдога по голове, он тут же умрёт. Аналогично и с ногами висящего на стене человека, только там ещё добавлялись какие-то тяжёлые довески, вроде гири.
Чёрт, да при таком ноги уже оторваться должны…
От увиденного у меня едва не случился сердечный приступ. В горле застрял противный ком, мешающий дышать. Наверное, даже когда я узнала о своей наследственности, была удивлена меньше. Хотя нет, в данном случае у меня уже конкретно паника. Самая настоящая. Так и стояла я, бледная и застывшая, как памятник.
– Только не говори, что собираешься упасть в обморок, – голос говорившего казался абсолютно пустым, в нём скользнула лишь нотка презрения, – Не то, чтобы мне есть до этого дело, просто ты первое живое существо, пришедшее сюда за пятьсот… нет, кажется, уже шестьсот лет.
Если он хотел добить, то – поздравляю! – у него это замечательно получилось. Мне показалось, что на мгновение я совершенно потеряла связь с действительностью, голова закружилась, в горле пересохло, будто перешла пешком пустыню Сахару, а перед глазами заплясали красные точки. Шестьсот лет?! Провисеть на стене, закованным в кандалы?!
Сознания-то я, к сожалению или к счастью, не потеряла, но ноги подкосились, и я, как мешок с картошкой, осела на холодный пол, так и не сумев закрыть изумлённо приоткрытый рот.
Незнакомец безучастно наблюдал за мной – именно так, наверное, смотрят на маленького уползающего паучка, которого жалко прихлопнуть.
– Кто… как… – Я не могла вымолвить ни слова, из горла вырывался лишь нечленораздельный хрип.
Понадобилось ещё около пяти долгих минут, чтобы я смогла хоть чуть-чуть взять себя в руки и, поднявшись с холодных плит, произнести:
– Как вы здесь оказались?
Сказав это, я неуверенно приблизилась, чтобы свет свечей упал на лицо незнакомца и я смогла бы, наконец, его разглядеть.
Чисто внешне это был молодой человек, навскидку немногим старше меня – где-то около двадцати пяти-двадцати семи лет. Физически явно очень сильный, но мощное тело было испещрено окровавленными рубцами и шрамами, свежими, будто их нанесли только вчера. Их было настолько много, что я даже не могла себе представить, насколько долго над ним издевались.
На мой вопрос незнакомец только пренебрежительно хмыкнул, а я, подойдя, вновь негромко заговорила, продолжая, мягко говоря, офигевать от происходящего: