Тихарь шумно вздохнул, разговор сильно утомил его, только сейчас он почувствовал, до чего устал.
- Ладно, доктор, - с трудом выговорил он, - я... я вас позову... - Он собрался с последними силами и хрипло спросил: - До утра доживу?
- Конечно, - соврал ему Мирзоян, внимательно глядя на пациента, взял его руку, чтобы прощупать пульс.
Толчки крови были слабыми.
- Тогда телеграмму... потом... - заплепающимся языком пробормотал Тихарь и отключился.
Он впал в забытье и будто сквозь пелену слышал, как в палату вошла пожилая медсестра.
- Марья Васильевна, - сказал, обращаясь к ней, врач, - последите, пожалуйста, за больным. - Он вывел ее в коридор и добавил: - Совсем плох, боюсь, что это у него не первый инфаркт и сегодня ночью может наступить кризис.
- Господи! - всплеснула руками тучная медсестра и согласно закивала головой. - Не беспокойтесь, Александр Иванович, буду поглядывать.
Кризис наступил ночью.
Тихарь очнулся, услышав глухой звук. В палате тускло горела лампочка. Темное, незанавешенное шторой окно зияло черной пропастью. Непонятный звук доносился оттуда.
Вот, и опять... Тихарь услышал, как кто-то невидимый ударил в стекло. Тук, тук, тук, дробно стучало, звенело в голове Тихаря.
Он не был суеверен, но сейчас при этом звуке обмер от страха. Кто-то всесильный напоминал о себе, направляясь к нему, чтобы потребовать ответа за все то, что он сотворил в жизни.
Тихарь мало чего боялся на этом свете. Он жил так, как должен жить вор. По закону. А закон для него существовал один - воровской, других он не признавал.
...Он подался к Шпаку и принес в общий котел то, что они сумели взять с Крестом. Его приняли.
Потом все покатилось, как по рельсам, началась жизнь, которую он ни изменить, ни переделать не мог.
- Молодцы-удальцы, ночные дельцы, - любил приговаривать Шпак, бражничая после удачного дела.
Тихарь прибился к ним ненадолго. Хаза, воровская малина, пьянство - все это было ему не по нутру. Но в то время, он это понимал, одному было не выжить.
Шпак, поминая Креста, каждый раз подозрительно глядел на Тихаря.
- Покойничек-то был не прост, ох, не прост, - тянул он вкрадчивым голосом. - Не пьянствовал, марафетиком не баловался, с бабами, девками не загуливал. Куда деньги вот только девал, непонятно... Ты, часом, не знаешь, а Леха?
Тихарь, стараясь не выдать себя, отрицательно качал головой.
- Да куда мне. - Он, прикидываясь дурачком, не мигая, смотрел на главаря.
- Ну, ну... - Шпак сверлил его недоверчивыми маленькими глазками.
Леха старался быть очень осторожным, понимая, что Шпак ему не верит. Он уже не раз пожалел, что послушался Креста и сунулся в банду. Не выпустит его так просто главарь, не выпустит...