Под утро я была не выспавшейся, но полной сил и энергии. Дамас умел заряжать меня на неделю вперёд, но сегодня я почему-то не хотела уходить от него. Я хотела остаться — и это пугало. Я бесшумно встала с кровати и прошла в ванную комнату. Благодаря бойлерам, закреплённым на стенах, здесь было подобие душа, естественно вода была прохладной — но я не прихотлива в вопросах комфорта. Туалет располагался здесь же, и сделан был специально для меня — я не могла рисковать жизнью Дамаса, разгуливая по его лужайке ранним утром.
Заниматься любовью могли только супружеские пары, брак которых был одобрен местным пастором — такая связь была богоугодной и считалась священной. Всё остальное — грех.
И в обычных случаях на телах таких грешников появлялась скверна, словно демонстрируя всему миру — смотрите! Эти люди согрешили!
Похоть. Один из семи смертных грехов.
Я прикрыла глаза и прокрутила вентель — прохладная вода тут же смыла все мысли из моей головы. Все, кроме одной — Дамас почему-то тоже остаётся здоровым. Неужели наша связь считается богоугодной и без согласия пастора?..
Но ведь я точно знала: вся эта пасторская деятельность — не что иное, как фикция. Пребывая в постоянном состоянии страха, люди не будут грешить — вот и вся философия нового времени.
Однако скверна появлялась всегда — это было проверено миллиардами жизней…
Когда тело было высушено чистым полотенцем, я с удовольствием натянула на себя такую же чистую высохшую одежду: где-то в середине ночи Дамас поднялся и выстирал мои вещи, пока я спала. Он всегда так делал. Он заботился обо мне.
На кухне меня встретила недоеденная булка, прикрытая салфеткой и вчерашний квас, а ещё овощи с его личного огорода. Он меня баловал.
— Куда ты теперь? — негромко спросил мужчина, появляясь в проёме двери.
— Думаю устроиться наёмницей здесь в Десятке.
— Тебя не возьмут. Денег не хватит, — усмехнулся мужчина и сел на табурет напротив меня.
— Я попрошу пол суммы, — отозвалась я.
— Зачем тебе это? — под его пристальным взглядом я немного стушевалась, но быстро взяла себя в руки — до тех пор, пока он не произнёс следующие слова: — Оставайся со мной.
— И выйти за тебя замуж? — не глядя на него, спросила я.
— Что в этом плохого? Наша связь итак не поражена скверной. Мы идеальны друг для друга, — без интонаций произнёс мужчина.
— Я не уверена, — коротко ответила я.
Я действительно была не уверена, что это то, что мне необходимо — осесть в одной из деревень до конца своей жизни. Мне слишком дорога была моя свобода.
Но, кажется, Дамас воспринял мои слова иначе. Он потемнел лицом и отвернулся от меня.