Плетусь потихоньку. Иду по́ миру, по ми́ру иду. Подразумевается, что ничего вокруг не замечаю и улавливаю, конечно, надменный взгляд обогнавшей женщины. С нею девочка лет шести. Спрашивает:
– Мам, почему тетя такая страшная?
– Она бомж.
Предваряя следующие вопросы, мать поясняет:
– Бомжи – это люди, которым негде жить, потому что они не хотят работать.
Девочка оборачивается и показывает мне язык.
– … плохо учились, – доносится удаляющийся женский голос. – Тот, кто плохо учится, плохо заканчивает.
– Школу, – понятливо кивает дочь.
Мама с дочкой скрываются в дверях овощного магазина, а мне вспомнился связанный с ним рассказ моей знакомой. Случай со сказочно реальным финалом. Или реально сказочным. В общем, оксюморон.
Шла она как-то с работы под Новый год и заглянула в овощной. Видит – очередь огромная, до двери, и цитрусовыми в воздухе пахнет. Кто последний? Что выкинули?
А выкинули – диво дивное! – марокканские апельсины. Ближние к прилавку женщины снимали шарфы и шали, чтобы защитить южные плоды от сорокаградусного мороза. Очередь двигалась бойко, под руками расторопной продавщицы так и скакали в пакеты оранжевые мячики.
Не прошло и часа, как грузчик водрузил коробку прямо на прилавок и предупредил продавщицу:
– Больше нету.
Разрезая упаковочную ленту, та возвестила:
– Одна коробка осталась!
Хвост очереди мгновенно рассеялся, передние разволновались:
– Если по килограмму, всем хватит…
Продавщица торопилась. Дома ее с апельсинами, наверное, ждали дети.
– Имейте совесть, женщины, через три минуты магазин закрывается! – Взглянула на покупателя, единственного мужчину: – Сколько вам?
Бородатый, могучий, как Илья Муромец, в росомашьей шапке и телогрейке, с порожним рюкзаком за спиной, он был похож на геолога (настоящего), только что из леса. Широко улыбнулся:
– Беру все!
Женщины застыли. Продавщица смущенно отсчитала сдачу. А мужчина, распахнув створки коробки, весело пророкотал:
– Ну, чего уставились? Налетайте! Всем хватит. С Новым годом вас!
… Случаются иногда чудеса под Новый год.
После тех новогодних праздников Правительство и Центробанк России объявили смену масштаба цен в тысячу раз. И – прощайте, нецитрусовые лимоны. До свидания, марокканские апельсины. «Живые» деньги превратились в невидимок. Коммунальные отчисления совершаются заочно без участия граждан. Птицефабрика расплачивается с работниками яйцами, строительный завод – шлакоблоками, непроизводственные учреждения – предметами взаимозачетов. Средняя школа заплатила строителям за ремонт новыми рублями в виде китайского порошкового супа. Он оказался вышедшим из рекомендуемого времени употребления. Одно предприятие выдало сотрудникам квартальный аванс дефицитными сковородами «Тефаль» и турецким бельем. Остаток – не поверите, интимными женскими штучками. Их рекламировала по телевизору некая Надежда Осипова. Шпарила прямым текстом: я, мол, Надежда Осипова, и сразу переходила на этих, с крылышками. Не ангелов.