Зато отозвались простые люди. Большинство не выглядело состоятельными. Впрочем, приезжали и на крутых «тачках», везли холодильники, стиральные машины. Поднялась огромная волна дары приносящих (не данайцев). Деньги отсылали по адресам…
Мой пятничный материал не понравился Распутину.
– Всякую фигню про меня написала. И этот… Назаров ваш тоже… Обманщик! Я же просил не фотографировать!
Честно сказать, я там присочинила с Отелло, опустив шекспировские страсти, и чувствовала себя виноватой.
Вечером дочь своими глазами видела, как пьяный Распутин демонстрировал номер «толстушки» двум бабусям, присматривающим за ребятней на детской площадке.
У Л. Н. окончательно сломался не раз ремонтированный телевизор. Лишившись любимой «Санта-Барбары» и новостей, она села на диету, ибо наш человек согласен на любой голод, кроме информационного. К Новому году соседка вознамерилась купить не какой-нибудь «Рекорд» в магазине, а «Самсунг» по объявлению или даже «Сони».
Через месяц пришли работники жилищного хозяйства и приколотили замок к двери техэтажа. Перед уходом Распутин подарил Л. Н. свой телевизор. То есть перед отъездом.
– К жене уехал, – объяснила она.
– К жене?! Разве он…
Я рассказала о признании нашего знакомца в душегубстве.
– Ай-яй, и вы поверили, – покачала головой соседка. – Какой из него Отелло? Распутин же мухи не обидит. Да и не Распутин он вовсе, другая фамилия. Сидел – это правда. Бухгалтером был, растрата, наверное. В зоне его хватил инсульт, стал инвалидом. Домой решил не возвращаться, вышел и забомжевал. А жена звала, позванивал он ей. А вы – «задушил»… Характер у человека такой, сложный. Дай бог ему всего хорошего.
«Самсунг» работал у Л. Н. три года, потом восемь лет у нас, после того как она продала квартиру и уехала к дочери в Красноярск.
Давно отбыл куда-то шеф секретариата Морин. Нет на земле Эдуарда Михайловича Рыбаковского – одного из лучших редакторов и человеков. Не стало многих, кто составлял крепкое ядро старой редакции. Я работаю в единоличной рукописной мастерской. Факт моего ремесла не зафиксирован в трудовой книжке.
Пока мы вне литературного процесса строили демократическое общество и стояли в очередях, успели подрасти дети, которые тотально нуждаются в чтении, но, боюсь, в большинстве этого не осознают. Зато они прекрасно знают вкус шейки ла Манча, жареной с оливками севрюги и ананасов в сиропе. По ходу все меняется со значениями слов. Если в магазине появляются новые товары, никто не скажет, что их выкинули. Апельсинов-бананов, рыбы-мяса, сыра-колбасы – завались.