Сокрушенно всплескивая ладонями, в приемную ворвался Морин. Увы, ничем уже не помочь. Инкогнито раскрыто – я заливаюсь, задыхаюсь, закатываюсь, я вот-вот свалюсь на пол и задрыгаю ногами.
Смятенное лицо Эдуарда Михайловича отражает сложную смесь эмоций.
– Это… вы? – заикается он. – Это вы – в‑вице…?!
Секретарь братски поддерживает новый взрыв неприличного ржания.
– Она, она! А-ха-ха-ха! Ассоциация имени… ха-ха-ха! Бедный сэр Уильям!
До конца рабочего дня наше с Назаровым похождение, с его ремарками, пришлось пересказывать раз пять. «Ха-ха» не смолкало. Врученную Мориным пачку писем из клуба «Многодетная семья» я решила пересмотреть дома. Вечером смеялась с мужем, с Л. Н., с одной подругой по телефону и со второй…
А ночью – плакала.
Из письма мамы с шестью детьми я узнала рецепт лепешек из комбикорма для свиней. Это был хлеб семьи. Таким бартером полгода расплачивался со своими работниками один из совхозов. Другая мама писала, что ее двенадцатилетняя девочка закрывает глаза братишкам и сестренке, когда люди на экране едят. Родителям задерживают зарплату с мая прошлого года. Семья в глаза не видела новых, деноминированных рублей. А четверо малышей вдовы, которая год назад похоронила мужа и продала все сколько-нибудь ценное в доме, неделю не ели хлеба…
Верно говорят: не смейся сильно, будешь плакать. Эх, где вы, чудесные, душой широкие Ильи Муромцы и Деды Морозы с подарками?!
Где-где.
На картине Васнецова и в сказках.
– Отчаялись матери, вы уж извините, – оправдывалась утром председатель клуба «Многодетная семья», когда я занесла ей вчерашнюю выручку и пакет с детскими книжками. – Были бы тунеядцами, нищими попрошайками, но ведь работают люди! Работают! И голодают. Куда только я не ходила. В министерствах смотрят как на вечную просительницу. Чиновники про нас шутят – МММ, слышали? Опять, говорят, эти Многодетные Малоимущие Мамаши приперлись… Вот я и подумала: а если письма в газете опубликовать? Может, тогда кто-то поможет семьям в местах их проживания?..
Мы так и сделали. Председатель передала городские семейные списки нуждающихся в бытовой технике, одежде, обуви, постельном белье. Еда стояла на первом месте против каждой фамилии. Дом печати провел внутреннюю акцию по сбору детских вещей, книг, игрушек. Редакция разослала письма с просьбой о помощи руководителям высоких ведомств, больших предприятий, депутатам…
Не отозвался никто.
… Кроме пяти человек. До сих пор очень хочется огласить скромные имена этих народных избранников, пожертвовавших по пятьдесят – сто рублей. А имена тех, кто не нашел времени откликнуться, заседая на всевозможных мероприятиях, посвященных «социальной реабилитации и адаптации семей в обстановке сложного рыночного периода», заняли бы полкниги.