Но оставался еще Долохов. Уже никто не сомневался, что для главного предателя его бывший господин приготовил что-то особенное.
Видимо, пытая Северуса, Волдеморт не устал, потому что Долохов практически сразу выгнулся дугой.
Удержать крепкого сильного мужчину оказалось гораздо сложнее, чем парней, совсем недавно вышедших из подросткового возраста.
Татуировка на его руке словно приобрела объем. Змея то выныривала изо рта черепа, то ускользала обратно. Вся метка пришла в движение, и наложить на нее мазь стало целой проблемой, тем более, что мечущийся мужчина постоянно кого-нибудь из своих помощников сбрасывал на пол.
— Только попробуй скинуть меня, — прошипела Рита, цепляясь за плечи мужа.
Услышав ее голос, Антонин немного успокоился, и ей удалось нанести первый слой мази. Метка запузырилась, и Рите показалось, что она слышит шипение змеи. Мужчина взвыл и забился в удерживающих его руках. Рита снова вцепилась в него и зашептала ему на ухо:
— Тише, тише, не дергайся, потерпи, сейчас все закончится, — в конце концов, она навалилась на него всем телом, непрерывно шепча какие-то глупости.
Как бы больно мужчине ни было, он заметно успокаивался, когда она с ним говорила.
— Вот что значит жена, — проворчал Фабиан. — Даже в полубессознательном состоянии муж ее слушается.
К счастью, вскоре все закончилось. Когда Долохов дал обработать метку, шрам образовался очень быстро.
Рита некоторое время лежала на потерявшем сознание мужчине, затем поднялась. Ее поражало, что за все это время она ни разу не почувствовала тошноты. И лишь когда она слезла на пол, и ее шатнуло, Рита поняла, что просто ничего не ела уже почти целые сутки. А еще ей очень хотелось спать.
Вот только отдыхать было пока рано, нужно было снова обработать раны и напоить всех зельями.
Гидеон быстро шел на поправку, а вот с бывшими Пожирателями дело обстояло не так радужно.
Они почти все время находились в полукоматозном состоянии, приходя в себя ненадолго. В это время их поили всевозможными зельями и бульоном.
Но после того, как исчезли метки, восстановление и заживление ран пошло заметно быстрее.
Рита разревелась, впервые за эту неделю, когда однажды, подойдя к кровати мужа, поняла, что он не мечется в бреду, а просто спит.
Сама она чувствовала себя с каждым днем все хуже и хуже. Вернулась тошнота, и Риту то и дело рвало. К концу недели она не могла удержать в себе даже воду.
Однажды она спустилась вниз, держась рукой за стену, и услышала хриплый голос Антонина.
— Сев, у тебя бадьян есть?
— У меня много чего есть, — голос Северуса звучал гораздо бодрее.