— Нет, я больше этого не могу! — вскочил Зенин. — Лучше уйти из дому!
В это время раздался звонок, и пришел Орловский. Сброшенный с колен Пушок сердито взглянул на молодого хозяина, презрительно отряс лапки и ушел спать на мягкий диван. Зенин приказал подать чай, и полилась между друзьями деловая, захватившая их беседа. Бобик сел на зад-ния лапы и, не спуская глаз с хозяина, старался понять его слова и быть готовым исполнить всякое его приказание.
* * *
— Вот, посмотри, что я нашел в карете Данилова под сидением, — вынул Зенин из ящика стола тонкий носовой платок без всякой метки; он издавал странный запах: очень легкий, но усыпляющий.
— Смотри, не нюхай сильно, — протянул он платок Орловскому, тот осторожно понюхал его и положил на край стола.
— Запах так слаб, что его мог свободно не почувствовать Данилов, садясь в свою всегда надушенную карету!
— Но тогда кто-то должен был открывать эту карету, а бедный Васильев утверждает, что он не отходил от автомобиля и не спал!
— Да, бедняга делает все, чтобы погубить себя; с тем большим усилием мы должны искать истинного виновника!
Под шум разговора Бобик, понявши, что для его хозяина громадную важность составляет запах вынутого платка, подошел к столу и, прижавшись носом к платку, сильно потянул воздух. Исходивший от него запах одурманил бедного пса, и он не раз и не два сильно чихнул и даже потер нос двумя лапами. Оба друга невольно расхохотались. Но когда отчихавшийся Бобик хотел еще раз приблизиться к платку, Зенин прикрикнул на него, отгоняя прочь.
— Почему ты его отгоняешь? Я часто следил за его взглядом: он у него поразительно смышленый, а привязанность к тебе огромная. Почему не попробовать воспитать из него полицейскую собаку?
— Э-э, шутишь, мой милый. Это был простой щенок, когда мать подобрала его на улице — и теперь в нем определилось больше дворняжки, чем волка!
— Вот такая-то помесь часто дает хорошие результаты. Взгляни, как он порывается подойти к платку; почему не даешь ему еще раз его понюхать?
— Пусть будет по-твоему, — улыбнулся Зенин, — от этого мы, право, мало потеряем!
— Нюхай! — указал он Бобке на платок. Только этого ожидавший Бобка бросился к столу. На этот раз издали и осторожно, но долго и тщательно нюхал платок. Собачья морда ясно выразила раздумье.
— Что за диво; платок имеет двойной запах. Один какой-то вредный, другой — просто запах человека!
Еще раз потряс головой, отчихался и понюхал одежду сначала своего хозяина, потом Орловского и виновато завизжал: ни тот, ни другой не напоминали того запаха. Так и поняли это Зенин с Орловским и с этого дня решили натаскивать Бобика на разные следы, другими словами, давать ему полицейское образование. А для начала Орловский почему-то еще раз дал ему понюхать платок с приказанием «ищи».