Неожиданно для всех, и особенно для самого себя, он получил приглашение в интернатуру в Америку, в Центре иммунологии.
Марк тем временем увлекся восточной медициной, согласно которой каждый орган человеческого тела обладает особой энергетической силой, и если нарушается баланс между силой притяжения и центробежной, может сбиться баланс организма. Он понял, что из-за этой пока неведомой ему борьбы лечение не всегда заканчивается исцелением.
Он продолжал изучать анатомию и патологическую анатомию и в конце концов выбрал специализацию – стал патологоанатомом.
Воспаленное воображение и неудовлетворенная юношеская сексуальность привели его к парадоксальной идее – созданию своего музея самого энергетического органа человеческого тела. Поскольку женские тела его не интересовали, наиболее ярким символом энергии для него стал фаллос. У него будет свой музей фаллосов!
И материал всегда под рукой, то есть под скальпелем.
Марк начал ампутировать фаллосы у мертвых мальчиков и мужчин в последнюю минуту, когда тело уже обряжали перед захоронением. Не у всех, а в особо интересных случаях: либо когда налицо была патология с размерами, либо с конфигурацией, либо – что представляло особый интерес – с искусственно вживленными компонентами.
Сотрудники – бальзамировщики, санитары, косметологи и особенно уборщицы – считали Марка странным. И, когда он внезапно запирался в прозекторской, никто его не беспокоил. А ему на «операцию» требовалось не больше трех минут.
Остающиеся кавернозные полости он моментальной наполнял глицерином, фаллосы бережно помещал в специальные медицинские банки с формалином. Их Марк нес домой и прятал на антресолях в своей комнате, а в отдельную папку подшивал «биографию» объекта и описание патологии.
О своей нездоровой страсти он никому не говорил – боялся, что или заберут банки с драгоценным содержимым, или запихнут его в психушку.
Занятая своими проблемами, Бэлла ничего не замечала.
На церемонию вручения дипломов Марк пришел с матерью. Ему нравилось, что на нее, стройную, эффектную, обращали внимание.
На руках Бэлла держала маленькую девочку трех лет. Малышка была необычайно милая, с большими темными глазами, румяная, с длинными, жгуче-черными локонами.
Эдик, вздрогнув при виде Бэллы, подумал: «Надо же, как быстро она оправилась, забыла и наш роман, и потерю мужа. Ребенка родила…»
Впервые за последние годы Марк подошел к Эдику.
– Хай, Эд, поздравляю с окончанием института. Ты уже не такой шлемазл, каким был шесть лет назад. Звони, пообщаемся. Ну, бай.
Рядом с Марком стоял невысокий бледный юноша с голубыми глазами. В том, как Марк взял его под руку, было что-то противоестественное – слишком плавно и нежно это было сделано. Эдик все понял, и на минуту ему стало неприятно, но он всегда ценил дружбу с Марком. В Москве он был его единственным близким знакомым, другие друзья так и не появились. Постоянных женщин после Бэллы у Эдика не было, случайные связи ничем не оканчивались, он не хотел серьезных отношений.