– Папа, давай не будем сейчас возвращаться в прошлое. Я тебя очень люблю. Прости меня за мое решение!
Артур отвернулся к стене и тихо сказал:
– Я устал. Мне надо отдохнуть.
Ася вышла из комнаты. Она впервые почувствовала душевную приподнятость и легкость. Все решено. Она увидела выход из бесконечной цепи страданий. Не бегство, а именно выход. Ей впервые хотелось что-то сделать не по обстоятельствам и необходимости, а вопреки им.
Она тихонько запела:
– Одна снежинка еще не снег…
Надежда поселилась у них в дни перед отъездом Аси. Дом с ее появлением ожил. Она не была «хирургом от бога», зато душа ее излучала постоянное уверенное спокойствие. Эта ее энергетика была поистине целебной для Артура. Ася уезжала более-менее спокойная за отца.
Надежда, несмотря на то что была врачом, обладала даром целительницы. Научила ее всему прабабушка. Когда Надежда увидела усохшие мышцы ног и рук Артура, сердце ее сжалось.
– А почему ты массаж не делаешь?
– Массаж не помогает при рассеянном склерозе.
Но она начала массировать конечности Артура, несмотря на все его возражения. Максим приходил теперь только два раза в неделю, когда Надя уезжала на выходные. Она ездила к себе в деревню, так как с мужем она давно развелась, а дочь вышла замуж и уехала жить в Австралию, это стоило немалых денег, и они продали свою квартиру в Москве. Так Надя оказалась снова в своей деревне и совсем одна. Даже внуков своих она не видела.
В их деревне осталась одна (раньше их было четыре) знахарка – Тимофеевна. К ней со всей России приезжали за помощью: она готовила отвары, рьяно молилась, шептала что-то, и часто люди исцелялись.
Проницательная, жесткая старуха всегда всем говорила правду:
– Сейчас тебе полегчает, сынок, а к лету ты помрешь…
Так обычно и случалось. Она никогда не ошибалась. Из-за этой старухиной прямоты Надежда долго не решалась привезти к ней Артура. Она сама, по советам Тимофеевны, делала сборы, отвары, мази и привозила все это Артуру. Голова у Артура работала четко. Он даже начал описывать свое состояние в научной статье. Конечно, писала за него Надежда, а он диктовал. Это отвлекало его от грустных мыслей, да и день был занят полностью.
– Что это за горькую гадость ты мне суешь каждый день? – возмущался он.
– Не гадость, а иммуномодуляторы: эхинацея, боярышник, розмарин и кое-какие поганки, – улыбалась Надя.
Заметив несомненное улучшение здоровья Артура (правда, теперь, печатая под его диктовку статью по рассеянному склерозу, она знала, что так бывает), Надежда решила все-таки свозить его к Тимофеевне. Предварительно она пошла к ней и попросила: