— Говорил же, что я ни причем, — с обидой произнёс Гаврила. — Между прочим, в мою барсетку тоже пытались залезть, замок погнули, думали, откроют легко. А я-то, в отличие от вас, парень умный, всегда сумку на ключик запираю.
— Похвально, — пробурчала Регина, вновь сняв покрытые испариной очки.
Стриптиз, устроенный Нетленкиным, привлёк сюда других сокурсников, ещё не успевших разбежаться по домам. Обратил на это внимание и Дмитрий Степанович, уже сменивший спортивный костюм на обычную одежду. Выяснив, что к чему, он без всяких церемоний велел всем присутствующим вывернуть свои сумки наизнанку, хотя толку из этого вряд ли вышло. Настоящий воришка наверняка скрылся, едва закончилось занятие, и поди узнай теперь, кто он такой, ведь теперь отсутствовала добрая половина курса.
У Зои, к счастью, всё сохранилось в целости, ведь она, как и «умный» Гаврила, ещё со школьных времён любила закрывать свой ридикюль на крошечный замочек. Так же ничего не пропало у Даши, потому что никаких сумочек она вообще с собой не носила. «Всё при мне», — деловито оправдалась Доценко, расстёгивая перед физруком многочисленные карманы на мятых штанах и бесформенной куртёнке из замши, в которых у неё, как у опытного бойца, помещались все основные вещи: косметика, документы, пара блокнотов с конспектами лекций, расчёска, немного денег и, что особенно выглядело странным, кинжал с зазубринами. Для каких целей миловидная Дашенька таскала его с собой, оставалось только догадываться. Словом, выявить негодяя не удалось, и Паша понял, что день сегодня обещает много других неприятностей.
* * *
— Ты уверен, что ключи украли? — будто не веря, вопрошал Берсеньев. — Бывает, вроде в карман положишь, а они выпали или остались валяться где-нибудь на столе или на подоконнике…
Лачуга, в которой скрывался глава разгромленной ночью сатанинской группировки, давила на невесёлого Павла чрезмерной убогостью. Эти бараки, предназначенные в своё время для рабочих ближайшего завода, нуждались в сносе больше, чем особняк берсеньевцев.
— Не надо делать из меня растеряху, мне не десять лет, — съязвил Паша, с омерзением осматривая запущенное помещение. — Вот бы только узнать, кто погрел руки на чужом добре, лично их оторвал бы и скормил бы паршивцу.
— Это наказание мне, — принялся рыдать Артур, кутаясь в складках грязной хламиды. Тепло в домах пока не дали, а за окном держалась невысокая температура.
— Что ты несёшь, какое ещё наказание?! — замахал руками Володарёв, нервный от сложной обстановки.
— Это Люцифер нас карает за вседозволенность. Плохо мы ему служили, издевались над его учением, извращали обряды…