Дорога закончилась так же резко и неожиданно, как началась. Сопровождаемый резким и очень болезненным пинком Постников кубарем пролетел через очередной проем в широкой железной раме, покрытой облезлой краской. Узник мешком повалился на холодную твердую поверхность, содрав о бетон клочок кожи со скулы. 'Близнецы' остались по ту сторону желтой рамы, а это значило, что куда бы они ни вели его, это место именно здесь.
- Вали, дефа, - все так же мрачно сказал один из 'братьев'.
Алексей, сжался в комок, подтянул ноги к груди и закрыл голову руками в тоскливой обреченности. Сил не оставалось даже на то, чтобы попробовать возмутиться или вымолить пощаду.
Весь мир сузился до нескольких ощущений. Холод серого бетона, боль ссадины, противная мелкая дрожь в обессиленных руках. И чувство бессмысленной, отвратительной апатии. Это было хуже всего, особенно после всех надежд и эмоций - раздвоение сознания, как будто в голове у Алексея поселилось сразу два человека. Один вопил от ужаса, требуя сделать хоть что-то, бороться за жизнь, пытаться сбежать. Второй же склонился перед неизбежным, наслаждаясь болезненной, извращенной мыслью - 'наконец-то все закончится'.
Что-то глухо шмякнулось рядом с Постниковым.
- Шагай отсюда, пока автоматик не проснулся, - напутствовал 'близнец', непонятно, который из двух.
Дверь закрылась, лязгнув, как нож гильотины, только не упала сверху, а выдвинулась из бокового паза. Щелкнули невидимые запоры, и путешествие по индустриальным катакомбам закончилось.
Постников немного полежал, вообще ни о чем не думая. Рука и ноги не то, чтобы не слушались - он их вообще не чувствовал. Лицо дернулось в мелком тике, а затем Алексей неожиданно разрыдался, выплескивая напряжение и страх. Он лежал на холодном бетоне и плакал, радуясь тому, что просто жив - здесь и сейчас.
Первой более-менее осознанной мыслью оказалось понимание того, что конвоир скорее всего не приказывал кому-то 'валить дефа', а посоветовал - 'вали, дефа'. И этот загадочный 'дефа' есть скорее всего сокращение от 'дефективного', так его, Алексея, обозвали чуть раньше. То есть, можно сказать, он уже знает два местных ругательства.
Кое-как человек поднялся на четвереньки, руки уже пришли в норму, ноги все еще дрожали, как студень. Рядом, почти незаметный на фоне пола, лежал мятый серый конверт. Видимо это его бросили вдогонку, шмякнув о бетон. Постников машинально подобрал конверт и сунул в один из карманов 'куртки'. Затем огляделся.
Его выкинули в ... гараж, наверное. Да, больше всего это походило на обычный подземный гараж, довольно большой, размеченный полосами синего, желтого и красного цвета. Шлагбаумы, высокий потолок, поддерживаемый колоннами прямоугольного сечения. Помещение было почти пусто, лишь в дальнем углу стояли в ряд пять или шесть легковых машин. Из-за слабого освещения Постников не мог рассмотреть деталей, но силуэты сразу бросались в глаза - стреловидные, хищно-скоростные, однако без привычных округлых, обтекаемых форм. Низкие, приземистые корпуса будто собрали из многих призм с явно очерченными углами.