— Судя по тому, что удалось выведать у Саши, архивы ПсиНет доступны далеко не всем, — начал рассуждать Лукас. — Их Совет отказался от демократии еще несколько веков назад.
Думая о «своей» Пси, Лукас спрашивал себя, есть ли у нее доступ к нужной информации и не покрывает ли она убийцу? Однако это не слишком-то вписывалось в образ женщины, позволившей котенку-леопарду жевать свой ботинок. Саша Дункан не соответствовала стандартам Пси, она была уникальна. «Уникальная Пси» — настоящий оксюморон.
— Не могу ничего найти об этом чертовом улье для мозгов, — пробормотал Дориан, сидевший на полу. — Даже их долбаные наркоманы отказываются говорить, а ведь они готовы продать мать родную ради очередной дозы.
С этим не поспоришь. Наркомания была бичом Пси, но пока они не пытались всучить свою отраву верам, Лукасу было безразлично, сколько Пси покончило с собой.
— Я следил за матерью твоей Пси. — Вон пересек комнату и прислонился к стене у двери. Свои густые янтарно-золотистые волосы он собрал в хвост. Его хищная природа бросалась в глаза, но мало кто мог догадаться, что Вон — не леопард, а ягуар.
Принятый в Стаю больше двадцати лет назад еще мальчишкой, он стал лучшим другом Лукаса и, наверное, единственным самцом, способным удержать Дарк-Ривер от распада, если с Лукасом что-то случится. И неважно, что леопарды не чуяли в нем альфы.
Вер-ягуары остались верны своим животным инстинктам и по большей части были одиночками, не нуждающимися в иерархии. Однако Вона воспитали как леопарда, и Лукас видел в нем другого альфу, добровольно принесшего ему клятву верности. А еще Вон был одним из трех стражей, сопровождавших Лукаса в ночь кровавой луны, когда он вершил свою месть, хотя ягуару тогда было лишь семнадцать.
— Не хотел бы я встретиться с Никитой Дункан в темном переулке. — Судя по взгляду Вона, он вовсе не шутил.
Лукас выгнул бровь:
— Что удалось выяснить?
— Она сохраняет свое место в Совете уже больше десяти лет, и другие Пси, даже кардиналы, ее боятся. Она очень сильный телепат.
Вон скрестил на груди руки, продемонстрировав маленькую татуировку на правом бицепсе — такие же отметины, как на лице Лукаса, негласное доказательство верности. Примеру Вона последовали все остальные стражи, хотя Лукас их об этом и не просил. У самого же Лукаса на плече замер перед прыжком леопард, напоминавший вожаку о его обязательствах перед Стаей.
— Одного этого мало, чтобы приводить людей в ужас, — заметил Дориан. Никто бы не заподозрил его в неспособности перекидываться, но все давно поняли, что смеяться над ним себе дороже, потому что мало кто мог пережить с ним драку.