Солнце заставило меня открыть глаза.
— Где мы?
Кэм сверкнул улыбкой.
— Понятия не имею. Но это нормально.
Черт. Так и знал. Мы сидели на огороженном участке красной земли с клочками жухлой травы то тут, то там. Метрах в пятидесяти в лесополосе, высаженной вдоль берега реки, кричали попугаи. Если пойти по реке на восток, то за излучиной покажутся дымовые трубы и послышится звон металла, который разлетался эхом по всему городу и от которого содрогались стены лачуг из фиброволокна.
Если пойти на запад, то можно добраться до морского берега и мангровых зарослей, увидеть полусгнившие опоры старой пристани и ржавые ловушки для крокодилов, почти утопленные в соленой воде.
Копа.
На солнце Кэм был совсем другим. Я разглядел россыпь веснушек на его переносице — на станции никогда их не замечал. Его кожа светилась. Глаза казались еще зеленее обычного.
— Мы что, умерли? — Я посмотрел на свои руки. Они выглядели такими же бледно-нездоровыми, что и последние три года на Третьем. Чернота высосала из моей кожи все цвета.
— Нет. — Он протянул руку и сжал мою ладонь — его теплые пальцы сплелись с моими. — Обещай, что не испугаешься, Брэйди?
Твою ж… Я резко кивнул.
— Мы в стазисе, — пояснил Кэм и наморщил нос. — Это не реальность. Просто кое-что, что капсула для нас выбрала. Я никогда тут не был, так что это, наверное, твои воспоминания.
— Это Копа, — сказал я. Кричали попугаи, я чувствовал в воздухе запах глины. — Пожалуйста, прекрати это.
— Разве тебе не хочется быть здесь? — спросил Кэм, едва заметно нахмурившись.
— Это же нереально. — Лучше я буду жить в реальном кошмаре, чем в фальшивой фантазии. Что если я увижу Люси? Что если увижу отца? Пожалуйста, нет.
— Закрой глаза, — попросил Кэм.
Копа исчезла.
— Видишь нас?
— Не знаю, — ответил я, но что-то у меня в голове словно сдвинулось, и я вдруг понял, что вижу. Сердце бешено понеслось вскачь.
Мы лежали в капсуле, с головой в жидкости. И не тонули. Почему мы не тонули?
Руки Кэма обнимали меня.
«Я что, умираю?» — спросил я про себя.
«Нет».
Напротив, я исцелялся.
Пока я плавал в этой странной жиже, кровотечение остановилось. Ожоги зажили. Кости срослись.
Я потерял ощущение времени и места. Все ощущения, кроме близости Кэма. Мы были словно две детали конструктора — я уткнулся лицом под его подбородок, мы обнимали друг друга, наши ноги переплелись. Я слышал, как стучит его сердце.
«Пожалуйста, не дай им разобрать меня на кусочки, Кэм. Пожалуйста».