.
Я ухмыльнулся и засунул руки в карманы.
Кэм перехватил мой взгляд и улыбнулся. Ему не нужно было забираться ко мне в голову, чтобы понять, что мысли там сейчас грязные.
— Пойдем, — сказал я, и мы пошли дальше вверх по холму.
В воздухе пахло солью, дымом и красной пылью. День выдался влажный. Мы шли, поднимая клубы этой пыли.
Кэм в Копе на все смотрел, широко распахнув глаза. Может, дело было в босых детях, или дырявых стенах, или в разбитых бутылках на улицах. Может, он просто наконец осознал, что я такое: неграмотный дикарь. Я видел снимки: дом, который я ему только что показал, не имел ничего общего с тем, в котором он вырос, впрочем как и с теми шестью или семью, что мы смотрели в сети.
«Если взять с четырьмя спальнями, одна останется свободной, но мне больше хотелось бы три спальни с гостиной. А тебе?»
Мне тогда показалось, что он говорит на другом языке.
Я волновался, что у нас нет ничего общего, что Копа несомненно ему это покажет.
Мы добрались до вершины холма. В жухлой траве у дороги играла толпа детишек.
— Боже! — воскликнул Кэм с чем-то похожим на восторг в голосе. — Это она. Люси.
Сердце пропустило удар, и я увидел ее: худенькую девчушку в полинявшем зеленом платье и босиком. Ее волосы были заплетены в косичку ленточкой.
— Это она, — повторил Кэм.
А потом я понял, что ошибся, что Копа стала частью его воспоминаний, как была частью моих. Что каждый бредовый трахнутый на голову кусочек моей жизни, когда-либо застревавший в памяти, в подсознании, во сне, был теперь и частью его жизни. Он подарил мне мокрые сны о Крисе и кошмары о Безликих. А я дал ему Люси.
Так что, может, все еще обойдется. Может, хотя бы раз все не покатится к чертям.
Люси медленно, пожевывая губу, подошла к нам.
Мне хотелось потянуться к ней, схватить и никогда не отпускать, но, твою мать, прошло ведь три года. Почти половина ее жизни. Я превратился в простого незнакомца.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
От звука ее голоса после всего этого времени у меня внутри что-то пошло трещинами. Моя злость, наверное. Злость, обернутая в страх. Меня затрясло.
— Ты меня помнишь?
Она робко кивнула, засунула руку в кармашек платья и, вытащив мятый кусок картона, показала мне. Это была фотография. Я, шестнадцатилетний, короткостриженый и с огромными испуганными глазами.
— Ты мой брат, — сказала она. — Брэйди.
— Да. Я Брэйди, а это Кэм.
Люси перевела серьезный взгляд с меня на него.
— Я видела тебя на плакатах, — пробормотала она.
Я вспомнил тот, что висел на складе Защитника, где мы выпивали: «Вступай в ряды героев и спаси Землю!»