— Дело не в том, что они убьют тебя, — возражал я ей, притворяясь знатоком. — Дело в том, что они сделают это со смаком. Все это знают.
А на спину последней надежде мишени не вешают.
Когда я слышал о ней последний раз, Кайли выходила замуж за Марка Диметто — его родители заведовали универмагом. Помню, мне еще стало интересно, расскажет ли Кайли ему, что была одной из тех, кто тогда вломился в их магазин — Марк долго гнался за нами, но так и не поймал. Я все еще помнил, как от бега горели легкие. Я думал, мое сердце вырвется из груди. А стащить нам удалось всего одну паршивую бутылку водки. Это был прощальный подарок мне от Кайли. Это и дрочка под железнодорожным мостом.
Я выскользнул из казармы в коридор и почувствовал это. Словно шагнул в туман.
Меня накрыла волна усталости. Я так устал, хотя… вовсе не уставал. Это он устал, понял я; я просто ощутил эхо. Дорога от медотсека вымотала его, и наше короткое расставание тоже не прошло даром. Его сердце больше не билось в такт с моим. Оно колотилось быстрее. И у этого тоже было эхо, эхо, которое я чувствовал, даже не прикасаясь к нему.
Странно. И, пожалуй, жутко, но сейчас не время об этом задумываться. Сейчас я нужен ему.
Он стоял, прислонившись к стене и уставившись в пол. Волосы упали на лицо, скрывая черты.
— Эй! — Я потянулся к нему.
Раштон даже не посмотрел на меня. Он просто поднял ладонь туда, где, он знал, окажется моя рука, и мы дотронулись друг до друга. Я расставил пальцы, и он сплел свои с моими.
На лицах эскорта промелькнуло выражение брезгливости. Мне не нужна была телепатия, чтобы прочесть их мысли: «Пидоры». Дерьмо, если бы.
— Если бы? — пробормотал Раштон. Он поднял глаза и вскинул брови. Его губы сложились в слабую насмешливую улыбку.
Я поморщился:
— Я имел в виду, что это было бы менее странно.
По пальцам пробежал ток.
Его улыбка стала шире.
— Угу.
Док нахмурил брови и пристально посмотрел на нас.
— Все в порядке?
Я кивнул:
— Все отлично.
Иисусе, на кого мы, наверное, были похожи, идя по коридору, держась за руки. Док предложил понести мой рюкзак, но я отказался. Тогда бы я точно почувствовал себя девчонкой. Парней в коридорах в этот час почти не было, но и те немногие вовсю на нас пялились. Оттого ли, что Раштон был знаменитостью, или оттого, что мы держались за руки?
Мы забились в лифт в конце коридора. Когда двери разъехались, мы оказались на третьем уровне Внутреннего Пояса: в офицерском отсеке. Здесь было тихо. Коридоры казались уже, и, как я догадался еще до того, как двери в нашу комнату открылись, шириной коридоров пожертвовали, чтобы сделать больше спальни.