— Давай, — прошептал Док. — Все в порядке, Брэйди.
Откуда ему знать? Я скорчил ему гримасу — другие офицеры не могли ее видеть — и протянул руку к пузырю. Он был теплым. И прогнулся под моими пальцами, словно резиновый мяч — я отшатнулся, как ужаленный.
— Что это? — спросил я тихим голосом. — Это как… эмм… амниотическая жидкость?
Док пожал плечами.
— Понятия не имею, Брэйди. Никогда не видел ничего подобного.
Я притворился, что рассматриваю панцирь, а сам крепко зажмурился.
— Зачем я здесь, Док?
— Дотронься до него еще раз, — сказал тот. — Приложи к нему руку.
За эти три года я успел понять, что прямого ответа тут ни от кого не дождешься.
Я прижал ладонь к пузырю. Он слегка пульсировал, словно это действительно была амниотическая жидкость, и в ней слышалось эхо сердцебиения. И тут Камерон Раштон пошевелился.
Его рука взлетела ладонью вверх и прижалась к моей. Прямо напротив, словно он знал, что она там, хотя так и не открыл глаз. Странная эластичная оболочка пузыря скользила между нашими пальцами.
— Боже! — Я снова отскочил, сердце застряло где-то в пересохшем горле. Живот свело. Меня затошнило. Вот он: мой эпизод в этом ужастике.
Док схватил меня за плечо.
— Смотри.
И боже правый, Мур не врал. Он светился. Камерон Раштон светился. На его груди проступили надписи, строчка незнакомых символов протянулась от ребер к бедру, словно их вырезали лезвием. Они мерцали серебристым светом на его бледной коже. Как звезды.
— Что это? — спросил я, когда знаки пропали.
Док пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Черт, Док, — прошептал я, — почему я здесь?
Тот мрачно улыбнулся.
— Потому что пора разбудить спящую красавицу.
Прямого ответа не дождешься.
Пока Док работал, я старался держаться как можно дальше. Он подозвал двух других врачей: капитана Лока и лейтенанта Вагнера. Я как-то видел этих парней в деле — они пришивали оторванный палец. И были очень хороши. Наверное, лучшие хирурги на Защитнике-3.
Но это ничуть не объясняло, что я тут делаю.
Я отошел в угол комнаты, стараясь не попадаться офицерам под ноги.
Капитан-лейтенант Чантер, который наконец убрал руки с груди и дал мне прочитать свое имя, окинул взглядом блестящую черную поверхность стазисной капсулы, словно рассматривал что-то красивое, словно, будь у него такая возможность, он забрался бы внутрь и устроился бы под бочком у Камерона Раштона. Чантер был главным инженером. Не слишком крупный и невысокий, он тем не менее выглядел жестким. И скорее всего был гением. Кому еще удалось бы удерживать на плаву такое ржавое корыто, как Защитник-3?