— Хочу угостить пивком, — сказал Митя.
— Приглашаешь, что ли? — изумилась девушка, и все ее подруги разом притихли. '
— Ну да, что–то вроде того, — подтвердил Митя. Пацаненок у его ног скорбно загудел.
Зинка вскочила, уцепилась за Митин локоть и залилась диковатым смехом, напоминавшим скрежетание колес по рельсам.
Расположились в ближайшем бистро, где над дверями висела предупреждающая надпись: «Только для туземцев». Зинка сама привела их сюда, сказав, что здесь прикольно готовят конские отбивные. Конечно, это была метафора. Как и во всех подобных едальнях, предназначенных исключительно для руссиян, здесь не водилось ни официантов, ни кухни, со всем справлялась электроника: ленточный конвейер подавал дежурные блюда и напитки, стоило лишь нажать соответствующую кнопку, предварительно опустив в щель деньги. Удобство было в том, что все блюда, от брюквенного салата до упомянутой отбивной с привлекательным названием «Столичная котлета по–техасски», стоили одинаково, один доллар. За бутылку водки Митя тоже заплатил оптовую цену — 50 центов. Народу в бистро не было никого, кроме них. Москвичи избегали заходить в такие шикарные пункты питания по двум причинам: из экономии и оттого, что слишком на виду. Стеклянные окна делали посетителей легкой добычей для какого–нибудь вольного стрелка–миротворца, вообразившего себя на охоте в родных горах или джунглях.
Зинка осторожно закинула удочку, когда стояли у раздаточной ленты:
— Может, и рыбки возьмете, добрый кавалер?
Митя не поскупился, оплатил три порции «Белуги под лимонным соусом». Впрочем, мясо и рыба по виду мало отличались друг от друга: по шматку чего–то серого, похожего на обмылок, прикрытого пожелтевшими стрелками лука.
Выбрали столик почище и в стороне от линии огня. Зинка рукавом смахнула на пол остатки чьей–то трапезы: бумажные стаканчики, крошки, окурки, дососанные до фильтра. Бросала на Митю пылкие взгляды.
— Ешь, — сказал он. — После потолкуем.
Зинка управилась с угощением за пять минут, не отставал и беспризорный ребенок, норовя и с ее тарелки сцапать кусочек. Митя тоже поел, но-к водке не притронулся. Бутылку распили Зинка и пацаненок на двоих, тут уж девушке досталась львиная доля. Насыщаясь, она исподтишка наблюдала за Митей и к концу трапезы сделала какие–то свои выводы.
— Я готова, — объявила под конец, промокнув губы платочком, и, чтобы у него не осталось сомнений, к чему готова, откинулась на стуле, выпятила грудь и многозначительно подергала себя за соски. Беспризорник воспользовался случаем и хлебной коркой подчистил соус с ее тарелки. — К тебе пойдем или ко мне?