Я встаю с постели, отыскиваю в тумбочке одежду, переодеваюсь и, что-то буркнув взволнованной сестре, спускаюсь к выходу. На стоянке такси меня пропускают без очереди, я усаживаюсь на сиденье и закрываю глаза… Возле дома таксист меня будит, говорит, что приехали, и сочувственно желает поправляться. Он не знает, что я самый здоровый человек на земле. Он не знает, что на мою долю через несколько минут выпадет наслаждение, равное которому не испытывал ни один человек в этом бренном мире! И я, сжав в руке гвоздь, поднимаюсь по ступеням к своей квартире. Главное, чтобы дочери эксгибициониста не было дома!.. Я, похожий на мышь, чуть слышно пробираюсь в свою комнату и плотно закрываю дверь. Ложусь на тахту и, глядя на стены, восстанавливаю нормальное дыхание. Вот мой гвоздь. Он сжат вспотевшей рукой и, будто живой, просится в мозг. Я закрываю глаза, поднимаю руку и вставляю гвоздь в трубочку… Еще мгновение… Еще одно… Нужно надавить на шляпку посильнее… Черт возьми! Неужели слишком короткий!.. Конечно же!.. Тогда я был ребенком, а сейчас мой мозг увеличился в объеме втрое, и гвоздь не достает до точки… Я сползаю с тахты и на четвереньках ползу к стенному шкафу. В нем остались материнские спицы, она вязала мне свитера… Вот эта, с острым концом, мне сгодится. Ее длины хватит на мозг слона… Я прислоняюсь спиной к шкафу и дрожащими руками пытаюсь попасть спицей в трубочку. Руки дрожат, и спица рвет бинты на голове. Нужно успокоиться, посчитать до тридцати, восстановить дыхание… Осторожно… Вот так… Попал, сейчас начнется…
Вот уже полчаса, как я сижу со спицей в голове, но ничего не происходит… Я ползу к телефону и набираю номер в Склифосовского.
— Ты подлец! — шепотом говорю Казбеку.
— Почему? — спрашивает он.
— Ты меня обманул. Ничтожество… Ничего не происходит!..
— Я сделал все, как ты просил… Это именно та точка…
— Ты ошибся… Ты бездарность! Тебе только с трупами возиться! Да и то не с человеческими!
— Подожди, — прерывает меня Казбек. — Это именно та точка. И я не ошибся и сделал все, как нужно…
— Тогда почему же я ничего не чувствую?! Почему?!
Казбек дышит в трубку, обдумывая ответ.
— Тогда ты был ребенком, — говорит он. — Твой мозг был чист, как неиспользованная фотопленка. Все, что ты узнавал, было для тебя новым и неожиданным. То, что в детстве твой мозг классифицировал как наслаждение, с возрастом субъективно перерастало в обыкновенность. Лишь воспоминания твои хранят чувственность. На самом деле, это обыкновенная точка. Она не несет в себе функций наслаждения… Тебе нужно было это понять, чтоб ты спустился на землю…