— Винни! — с притворным ужасом воскликнула Мередит. — Да вы превратились в какого-то репортеришку бульварной прессы. Это их стиль. Ну, и что же вы сделали?
Винни, нисколько не обидевшись, рассмеялась.
— Я вызвалась добровольно помочь викарию с фондом реставрации церкви. У меня появился шанс сходить к Оливии, чтобы уговорить ее сделать пожертвования, а также спросить, нет ли у нее каких-нибудь вещей для распродажи на благотворительном базаре. У нее оказалась масса таких вещей — одежда, книги, вазы. Она также выписала пару чеков на крупные суммы. Оливия была рада услужить чем угодно, но в свою личную жизнь никого не пускала. Конечно, она была слишком вежлива, чтобы прямо сказать мне об этом, но я по ее виду поняла: все мои намеки и попытки что-нибудь выведать она считает, по меньшей мере, бестактными. Я достаточно хитра, чтобы перехитрить лису, но Оливия была мне под стать. В общем, у меня ничего не вышло.
Винни сделала глоток кофе.
— Естественно, я попробовала зайти с другого конца. Попыталась узнать что-нибудь через Джанин Катто. Джанин охотно рассказала бы мне все, что знала, но в том-то и беда, что она не знала ничего. Она сообщила мне, что миссис Смитон не из тех, кто любит поболтать. Ей было известно, что Оливия некоторое время прожила во Франции. Джанин с удивлением узнала от меня, что у ее хозяйки была такая интересная жизнь. В конце концов, я решила, что Оливии пришлось пройти через что-то неприятное, и, возможно, это было платой за излишнюю откровенность, поэтому она поставила барьер на пути тех, кто старался проникнуть в ее жизнь.
— Я хотела спросить, — вмешалась Мередит, — они с Виолеттой были любовницами? Тогда становится понятной причина их переезда во Францию. У нас люди и сейчас нетерпимы к таким отношениям.
— Оливия никогда не скрывала близость их отношений. Она была не тем человеком, чтобы скрываться в тени или притворятся. Я думаю, они могли бы остаться в Лондоне, если бы не были так заметны. Но они были, вернее, Оливия была. Возможно, Виолетта Доусон желала бы укрыться за фасадом чисто дружеских отношений. У нее прошлое было достаточно скромным: дочь сельского викария без денег и связей, прежде чем поселиться вместе с Оливией, Виолетта была компаньонкой разных престарелых дам. Такой образ жизни научил ее прислушиваться к мнению других людей и понимать, что в конечном счете имеет значение.
Но Оливия так и не научилась считаться с общественным мнением и не могла понять, чего так боится Виолетта. Оливия была красива, воодушевлена, обладала деньгами, всегда пренебрегала условностями. Но даже при таком раскладе можно было найти приемлемые пути. Я хочу сказать, что если бы они с Виолеттой были представительницами богемы или поддерживали какие-нибудь радикальные политические или социальные теории, их поведение могли бы отнести на счет эксцентричности. Но Оливия была просто очень богатой женщиной и не видела причин, почему она не может поступать так, как ей нравится.