– Дайте угадаю – на всех не хватает?
– Ага. В обеих церквях служба шла с одиннадцати до полудня, но католики перенесли её на десять-тридцать, чтобы успевать в кафе раньше и забирать весь пудинг. Пастор Дон принял ответные меры и перенёс службу на десять. Так всё и переносилось, пока мэр Фонтлерой не постановил, что начинать службу раньше девяти и заканчивать раньше десяти – незаконно.
– Я начинаю понимать, почему город назвали Греховодьем. Тут всё незаконно.
– Да, порой так и кажется. А теперь, ступай переодеваться, дорогая. Я захватила сумку побольше, чтобы влезли твои кроссовки. Во время молитвы переобуемся и, как только пастор Дон скажет «Аминь», стартанём к Франсин.
– Похоже на план.
Заняться мне всё равно было нечем. К тому же, если банановый пудинг стоит войны и отсрочки от ада, его явно нужно попробовать. Дополнительный бонус: увижу, как Герти «стартанёт». А ещё Морроу велел мне смешаться с местными, и, видимо, моё отсутствие в церкви привлечёт куда больше внимания, чем розовый багаж.
Даже с учётом всех переменных, день всё равно не может оказаться хуже предыдущего.
Я допила кофе и поспешила наверх, надеясь найти что-нибудь подходящее и для Бога, и для бега. Самой летней, самой тонкой вещицей из моего девчачьего гардероба оказалось бирюзовое хэбэшное платье без рукавов и с расклешённой юбкой. Я решила, что это позволит воздуху проникать под ткань, а также не будет сковывать движение ног. Хоть и сомнительно, что возникнет необходимость прям бежать, учитывая средний возраст местного населения.
Несмотря на худобу и не особо выдающийся бюст, я нацепила лифчик, полагая, что воспламенюсь, если войду в церковь без него. Без белья никак, ибо неизвестно, когда придётся падать на землю и катиться. Оголяться на главной улице почти везде незаконно. А в Греховодье за это, наверное, положена смертная казнь.
Я заскочила в ванную, набрала в ладони холодной воды и плеснула в лицо. Обычный утренний ритуал, но, не успев развернуться и вылететь прочь, я вспомнила, что должна вести себя как девочка, и со вздохом двинулась в комнату за косметичкой, которую при распаковке оставила на столе.
А вернувшись в ванную, увидела в зеркале незнакомку.
Рука дёрнулась к бедру за пистолетом, и спустя секунду я порадовалась, что его там нет. Женщиной в отражении оказалась я.
Встав перед зеркалом, я повертела головой туда-сюда, наблюдая, как длинные светлые пряди скользят по плечам. Высокие острые скулы, из-за которых прежде, с бритой головой, я выглядела измождённой, теперь смотрелись экзотично. Из-за бирюзы платья глаза того же цвета словно светились, особенно с обрамлявшими лицо блондинистыми волосами.